Филиппов неторопливо шел к стоянке, когда на экран коммуникатора выбросило голосовое сообщение. Федот удивился и открыл его, чтобы прослушать.
– Федот, у нас проблема. – Это была Рабанская. Она говорила приглушенным шепотом. – Я на парковке у травматологии… До кара не добралась, тут это… – она еще понизила голос. – Железяки… Мне кажется, они ищут меня.
– Черт… Я ж сказал, ехать в управление! – Филиппов уже набирал номер журналистки.
Та ответила после первого гудка:
– Тут с десяток железяк этих, ходят вдоль рядов аэрокаров и у моего дежурят трое. Я не проскочу! Чего делать?
– Где вы?
Майя замешкалась:
– Я боюсь, что меня или вас прослушивают, могут засечь, если я скажу…
– Они вас по сигналу найдут быстрее! – Филиппов начинал нервничать. К своему аэрокару он уже подбегал.
Девушка выдохнула:
– А, да, в самом деле. Я под скамейкой, в сквере у больницы. Чего делать-то?!
– Сидеть под скамейкой.
– Поняла… А долго сидеть?
– Пока не скажу бежать, – он уже поднимал аэрокар в воздух и вызывал транспортную полицию.
Не сбрасывая сигнал Майи, получил геолокацию и сверился с картой. Поручил дежурному:
– Квадрат 17-а-м, нужен купол для защиты свидетеля. Парковая зона у городской травматологии. Полный контроль цифрового сигнала, подавление шумов и внешней телефонии.
Он переключился на дежурного по управлению:
– Нужно организовать защиту Василию Яблочкину. Есть угроза нападения…
Он раздавал указания, а сам, выбрав экстренную высоту, мчался к травматологии. Ему потребовалось девять минут, чтобы добраться до нее.
Завис над парковой зоной. Транспортники уже выставили купол – он видел небольшие установки на полицейских машинах, размещенных вокруг сквера. Все механические устройства внутри купола были отключены и блокированы. Филиппов насчитал шестнадцать андроидов, большая часть из которых столпилась у входа на парковку.
Федот поискал взглядом скамейку, под которой притихла Рабанская, снизил скорость. Выглянув в окно, убедился, что журналистка именно там и крикнул в коммуникатор:
– Майя, это Филиппов, бегите сюда!
Под скамейкой почудилось движение, и в следующий момент Филиппов увидел, как из-под нее показалась одна нога, за ней рука и лицо Рабанской – девушка, поморщившись на солнце, махнула ему рукой и выбралась целиком. Выпрямилась, отряхнула перепачканные землей и песком колени.
Филиппов опустил аэрокар еще ниже, перевел управление на ручной режим и нажал кнопку открытия пассажирской двери:
– Залезайте! – он протянул руку и помог девушке взобраться в зависший над землей аэрокар. – Вы в порядке?
– Я немного обо… напряглась, – девушка подтянулась и влезла на пассажирское сиденье, поправила одежду. Склонилась к решетке печки и, вывернув вентиль обогрева на максимум, положила на него посиневшие от холода пальцы, – когда эти железяки двинули ко мне. Решила, что все, отгуляла…
Филиппов закрыл и заблокировал двери и поднял машину вверх, усмехнулся:
– Вы, как я погляжу, повнимательнее некоторых оперативников будете… Как заметили скопление андроидов?
Девушка растерла плечи, снова склонилась к печке, щурясь от удовольствия.
– Да как их не заметить, если их как блох на заднице дворового кота? Ну я и смекнула, что по мою душу притащились… Яблочкина-то сразу под охрану местные безопасники взяли, с вашими пошли связываться. – Майя все-таки не стала раскрывать, что это она организовала охрану оперативнику, не из скромности, а из опаски, что именно этой суетой и привлекла к себе внимание. – А я что, кому я нужна… Вот и пришлось, импровизировать…
