Она замолчала, серьезно глядя на меня снизу-вверх. Я мысленно восхитился. Насколько мне было известно, Хендрикс едва ли был способен так складно все это рассказать. Он был творческой натурой.
– Все верно, – кивнул я. – Наш офис – тоже пространство. И, как ты правильно заметила, целиком и полностью придуман. Но, – я увидел, что она собирается вернуться к своему вопросу про лампочку, – мы все – те, кто находится в этом пространстве, – постоянно о нем думаем. Поэтому офис выглядит таким реальным. Почти настоящим. И в нем работают те же закономерности, что и в реальном мире. Например, выключенные и включенные много раз лампочки перегорают.
Элис перевела взгляд на настольную лампу. Та коротко моргнула.
– Но в реальном мире нельзя выключать свет взглядом, – возразила Элис, снова поднимая на меня свои серо-синие глаза.
– Ты – архитектор, – мягко ответил я.
– И что это значит?
– Это значит, что ты можешь сама придумывать законы для пространства.
Элис задумалась.
– Хендрикс тоже архитектор, – заметила она. – Значит, и он может придумывать законы для пространства?
– Может, – согласился я. Пожалуй, не стоило с ходу рушить авторитет Хендрикса и рассказывать девочке, что тот, по большому счету, нихрена не может. Разве что перегоревшие лампочки менять.
– А ты? – спросила Элис.
– Что я?
– Тоже архитектор?
Я покачал головой.
– Нет. Я – охотник. Хендрикс рассказывал тебе про охотников и операторов?
В этот момент одна из дверей открылась, и в офис вошел Хендрикс, осторожно неся на подносе две чашки и чайник. На моих последних словах он помотал головой. Поставил поднос на ближайший стол и сделал жест, предлагая мне продолжать. Я еле заметно поморщился. Старый лентяй.
Элис, которая сидела к Хендриксу спиной и потому пропустила всю пантомиму, ответила на мой вопрос:
– Нет, этого он не рассказывал.
Я вздохнул, с тоской глядя на закрывающуюся за Хендриксом дверь, и начал, невольно сам сбиваясь на поучительный тон:
– Если ты знаешь, большинство людей делится на тех, у кого лучше развито творческое (или интуитивное) мышление, и тех, у кого лучше развито аналитическое. Поскольку мир пространств построен на мыслях, здесь имеет значение в первую очередь то, как человек думает. И соответственным образом проявляются его способности. Поэтому люди, попадающие в пространства, обычно становятся охотниками или операторами. Аналитический способ мышления характерен для охотников. Они легко воспринимают устройство отдельно взятого пространства и поэтому вполне комфортно чувствуют себя в нем. Но охотники редко могут пройти из пространства в пространство – переход от одной мысли к другой почти никогда не продиктован чистой логикой. И вот тут на помощь охотникам приходят операторы. Они воспринимают пространства интуитивно, на уровне эмоций, впечатлений, ассоциаций. Благодаря этому оператор может легко прослеживать переходы между пространствами, выстраивать целые маршруты. Но по этой же причине оператору тяжело самому проходить по пространствам. Его мышление может начать прокладывать собственные пути, следовать своей логике и ощущениям, а не логике пространства, так что оператор никогда не сможет дойти до конечной точки своего путешествия. Именно поэтому большинство операторов предпочитают обосноваться в каком-нибудь одном защищенном пространстве и оттуда управлять сложной системой придуманных измерений, помогая охотникам перемещаться по ним.
