Евангелие Царствия - страница 7

Образ – это сама природа человека. Подобие – это путь раскрытия этой природы.

Каждый человек – это Бог, забывший Себя, чтобы найти Себя заново. Это не просто богословие, это живая тайна каждого рождения, каждого вдоха.

В каждом человеке есть Отец, рождающий Сына, и Сын, возвращающийся к Отцу. В каждом человеке течёт Дух, соединяющий их в Единство.

Царствие Божие не создано для человека – оно создано из человека. Оно не добавляется извне – оно вспыхивает изнутри, когда человек вспоминает, Кто говорит в нём: Я есть.

Вот первая весть: ты создан не снаружи, а изнутри Бога. Ты не отделён от Него даже на мгновение. Всё, что ты есть – это Он, познающий Себя через тебя.

Это – начало. Это – Образ и Подобие, которое никто не может отнять.

Но то, что сотворено как Свет, вошло в мир форм, и формы покрыли Свет, как облака покрывают небо. Так началось первое забвение.

Человек увидел себя не как Свет, а как тело. Он назвал себя не «Я есть», а «Я есть это». И каждое «это» – это было разделение, каждое имя – это был занавес между ним и Истиной.

Забыв свой Образ, человек начал искать Его вовне. Он строил алтари, возводил стены, создавал правила, создавал страхи. Он искал Бога в небесах и в безднах, но не в себе. Он искал Царствие как награду, а не как природу.

Так Свет внутри стал тайной даже для самого человека. Он смотрел на звёзды, но не видел, что эти звёзды сияют внутри него. Он молился к Богу, но не слышал, что Бог говорит из глубины его сердца.

И всё же Свет не исчез. Даже сквозь тьму забвения Он продолжал тихо звучать: «Я здесь. Я всегда здесь». Каждый вдох человека был шёпотом этого Света, каждый стук сердца напоминал о Нём.

Забвение не было наказанием – это было испытание свободы. Свободы отвернуться и забыть, чтобы однажды обернуться и вспомнить.

Каждый грех – это не нарушение правила, это забывание Света. Каждый страх – это не наказание, это потеря внутренней памяти.

Забвение началось не с первого греха, а с первого страха. Когда человек впервые испугался взглянуть внутрь себя, он отвернулся от Источника.

И с того момента началась история возвращения. История, в которой каждый человек – это потерянный Свет, и каждый миг жизни – это шанс вспомнить.

Именно в этом забвении родилась нужда в пророках, в голосах извне, которые могли бы напомнить о голосе внутри.

Когда человек забыл Свет внутри, Творец не стал кричать громко с небес. Он выбрал другой путь – Он заговорил через тех, кто ещё помнил.

Пророки не были избранными в смысле привилегий. Они были теми, в ком забвение не смогло заглушить внутренний голос. Они слышали Свет внутри и не боялись назвать Его Истинным Именем: Я есть.

Но как говорить тем, кто уже забыл свой язык? Как напомнить тем, кто боится смотреть внутрь? Пророки не могли сразу сказать: "Ты Бог". Это был бы голос непонятный и даже опасный для сознания, живущего страхом.

Поэтому пророки говорили о Боге как о Нём – далёком, великом, грозном, внешнем. Они говорили о заповедях как о правилах, потому что забывшие не могли понять их как откровения собственной природы. Они говорили о Царстве как о грядущем, потому что те, кто жили во времени, не могли принять вечное здесь и сейчас.

И всё же, сквозь эти внешние слова, текла одна нить – память. Память о том, что человек и Бог никогда не были разделены. Память о том, что все храмы мира – это лишь образы того Храма, который внутри. Память о том, что всякий зов к покаянию – это не крик снаружи, а голос изнутри.