Читать онлайн Анатолий Белоусов - Евангелие от Морфея

Уж я бегал, бегал, бегал

и устал.

Сел на тумбочку, а бегать перестал.

Даниил Хармс

7 АВГУСТА, суббота

Он долго стоял, разглядывая забрызганный грязью дорожный указатель. На первый взгляд ничего особенного этот помятый металлический щит с ровными черными буквами на грязно-белой поверхности собою не представлял. Указатель как указатель. Сколько он их перевидал за последние три месяца, одному Богу известно. Удивляло то, что на указателе было написано.

– До чего странное название… – Александр отвел взгляд в сторону и задумчиво почесал покрытый трехдневной щетиной подбородок. – Странное и какое-то не совсем уместное. Никогда не встречал ничего подобного! Откуда в этих местах мог появиться город с таким названием?..

Криво усмехнувшись, он двинулся дальше. Шоссе было пустынно. За четыре с половиной часа, что он находился в пути, мимо проехало лишь десятка полтора машин, не больше. По обе стороны дороги возвышался сосновый лес. Как Александр ни старался переключиться на что-то другое, мысли его возвращались к указателю. «Что за ерунда?.. – думал он. – Насколько мне известно, до Глахова не должно было быть ничего подобного. Вообще ничего! Откуда здесь мог взяться город, да еще с таким названием? Ничего не понимаю…»

В сознании вдруг всплыла странная фраза, прочитанная или услышанная им где-то: «Я – всё, что было, есть и будет, и мой пеплум не поднимал ни один смертный». Он попытался вспомнить, где ее слышал, или хотя бы определить, почему она пришла на ум именно сейчас, но так и не смог. Ладно, черт с ней… Пеплум так пеплум. А то, что не придется ночевать в лесу, это даже к лучшему. «Интересно, сколько я уже прошел? Километров семьдесят. Значит, до Глахова еще около ста шестидесяти. Нет, это просто великолепно, что здесь оказался город! Пусть даже (…почему не Фивы или Мемфис?..) с таким названием…»

Метров через семьсот дорога резко повернула влево, мрачный лес кончился, и взору его открылся необыкновенной красоты пейзаж. Город лежал в низине и с того места, где Александр стоял, был виден как на ладони. Узкая лента шоссе спускалась по арочному мосту, пересекала изогнутую, блестящую в лучах полуденного солнца реку и терялась где-то между невысоких строений, среди которых то здесь, то там попадались островки пышной зеленой растительности. Посреди одного такого островка торчало классическое «чертово колесо», вид которого неожиданно пробудил в Александре теплые, давно забытые чувства.

– Вот это да! – Он восторженно покачал головой. – Вот это я понимаю! Будь я проклят, если не задержусь здесь хотя бы на неделю. К черту поиски, пора подумать и об отдыхе.

Дальнейшие события лишний раз доказали ему, что никто, оказавшись вдали от дома, не застрахован от неожиданностей. Не прошел он и пары кварталов, как на голову ему свалился человек. Это произошло так неожиданно, что Александр не успел ни увернуться, ни отскочить в сторону. Молодой парень лет двадцати пяти приземлился ему прямо на спину и, повалив на землю, буквально впечатал в цветочную клумбу.

– Мать твою так! – стряхнув с себя незнакомца, Александр приподнялся и сел. – Вы с ума сошли!

– Wow!.. Я извиняюсь. – Парень, кряхтя, встал на ноги. – Сам не знаю… ой!.. как так получилось. Сидел, курил…

Он принялся рыться в карманах.

– Вот, – протянул Александру черный пластиковый прямоугольничек, – моя визитная карточка.

– Да идите вы к черту! – Александр грубо оттолкнул его руку. – Вы мне чуть все ребра не переломали, а теперь суете какую-то карточку. Зачем она мне?

Ни капли не смутившись, парень засунул визитку обратно в карман, улыбнулся:

– Еще раз прошу прощения. Мне действительно жалко, что я свалился именно на вас.

– Дрыга! – Из открытого окна на втором этаже высунулся еще один «вьюнош», лохматый и бледный. – Живой? Ничего не сломал? – заметив Александра, сидящего в клумбе, он как-то странно хмыкнул и добавил, обращаясь уже к нему: – Здрас-сьте!..

– Дурдом какой-то, – пробормотал Александр.

– Вот, – размахивая руками, заорал Дрыга, – прекраснейшая иллюстрация к нашему с тобой спору! Судя по внешнему виду, этот человек – путешественник и уж явно не из местных. Я не ошибся?

Он выжидательно посмотрел на Александра, но тот промолчал.

– Не кажется ли тебе странным, что я вывалился из окна именно в ту минуту, когда он под ним проходил? И что проходил здесь именно он? И вообще, что я вот так просто взял и вывалился?!.

– Не кажется, – задумчиво ответили сверху. – Заурядная случайность, ничего больше.

– Случайность?!

– Конечно, случайность. Вернее, случайность то, что здесь кто-то проходил. А то, что ты вывалился, это закономерность. Спросил бы лучше, может, ему чего надо.

– Ничего ему не надо. Я уже спрашивал.

– Дайте мне сигарету, – попросил Александр. – Если не жалко, конечно.

Ему очень не нравилось, что при нем говорят так, словно он глухой или слабоумный, совершенно не стесняясь его присутствия.

– Сигарету не жалко. Нате.

Дрыга достал пачку «Примы». Сигарета в пачке оставалась последняя, но Александра это нисколечко не смутило.

– Спасибо.

– Травитесь на здоровье.

Александр поморщился.

(…хамоватый тип…)

– А может, вам негде остановиться, раз вы не местный? – поинтересовались сверху. – Могу подкинуть адресок. Отдельная комната, причем недорого.

– Автостопом путешествуете или так на (…волосатом мотороллере…) своих двоих? – спросил Дрыга, комкая пустую пачку и отправляя ее себе в карман.

– Адресок? – Александр задумался. Вообще-то, ночевать где-то было надо. – Ладно, давайте. Если только действительно недорого.

– Трюффо, дом 14, корпус 2.

– Шутите?

– Если бы! Запишите. Это недалеко отсюда.

– Спасибо, я запомню.

– Хозяйку зовут Светлана Викторовна.

Дрыга захихикал.

– Сегодня суббота, думаю, застанете ее дома. Желаю удачи. – Молодой человек отошел от окна.

– Вот, – Дрыга многозначительно поднял указательный палец, – видите, как вам повезло. А если б я на вас не упал, где бы вы нашли комнату? Гостиниц в нашем городе, между прочим, нету.

– Что же мне теперь, благодарить вас за то, что вы меня едва не убили?

– И демиург ударил в ярости жезлом по камню цитадели… – вдохновенно процитировал Дрыга.

Наверху забренчала гитара.

– Всего хорошего. Надеюсь, еще увидимся. – Он развернулся и заковылял прочь.

Судя по походке, ногу при падении он все-таки вывихнул.

– Жду с нетерпением, – иронично отозвался Александр.

Отряхнувшись, он посмотрел на часы. Мысль о том, что ночевать сегодня придется не в лесу и не в грязной вонючей гостинице, наполнила его оптимизмом.

Отложив гитару в сторону, Барик порылся в пепельнице и, выбрав окурок подлиннее, закурил.

«До чего же мне все осточертело, – подумал он. – Третий месяц топчемся на месте – и ни одной новой песни. А впрочем, что тут удивительного? Разве с этим придурком что-нибудь сделаешь! И зачем я ушел от Лысого? Была солидная база, была своя программа. Пусть дерьмовая, но была. А что теперь? Ни кола ни двора, да (…сбоку бантик…) в придачу этот… баклан! И ни одной новой песни за лето. Ни одной!»

Сердито раздавив окурок в пепельнице, он покосился на дверь. Словно под действием его взгляда, дверь распахнулась и в комнату влетел Дрыга.

– Нет, ты видел? – заорал он с порога, размахивая руками. – У этого парня под курткой была майка с Гленном Роджерсом! Я сперва подумал, мне кажется, а потом присмотрелся, так и есть!

– Ну и что? Подумаешь, тоже мне событие. – Барик сидел насупившись, вжавшись глубоко в кресло. – Готов поспорить, что этот мужик понятия не имеет о том, кто такой Гленн Роджерс, а на то, что нарисовано у него на майке, ему глубоко наплевать.

– Да ладно, брось. Дело-то ведь совсем не в этом.

– Конечно, не в этом. Дело в том, что мы в последнее время валяем дурака и совершенно ничего не делаем.

Несколько поубавив пыл, Дрыга пересек комнату, плюхнулся в свободное кресло и закинул ноги на подоконник. «Как он меня достал!.. – тоскливо подумал он. – Можно подумать, проблема во мне».

– Знаешь что, Барик? – произнес он проникновенно. – Кончай мудить, а? Четыре песни сделали? Сделали. Чего тебе еще надо?

– Четыре песни?! Да ни хрена мы с тобой не сделали. Если ты называешь эту пургу песнями, то ты такой же музыкант, как я… мясорубка!

– А что, мясорубка из тебя получилась бы отличная. Ты и на басу играешь, как на мясорубке. Я-то тут при чем?

– Слушай, заткнись, пожалуйста. Меня от тебя тошнит.

– Ну, так сходи проблюйся.

Несколько минут оба сидели молча, кидая друг на друга испепеляющие, полные ненависти взгляды. Солнце уже давно выползло из-за крыши соседнего дома, и его лучи падали на гитару, которую Барик прислонил к холодильнику. От ровной работы мотора холодильного агрегата гитара слегка подрагивала, а по потолку бегали солнечные зайчики.

Первым не выдержал Дрыга.

– Для тебя что важнее: рубить бабки или заниматься искусством? – все еще с легким раздражением спросил он. – Неужели ты не понимаешь, что музыка и коммерция – две вещи не только несовместимые, но и глубоко противоположные друг другу по духу?

– А неужели ты не понимаешь, что для того, чтобы сделать хорошую музыку, нужны деньги?

– Как мы можем делать хорошую музыку, если ты думаешь не о музыке, а о том, как и кому ее повыгоднее продать?

– Я думаю не о том, как ее продать, а о том, станет ее кто-нибудь слушать или нет.

– А тебе не один хрен?

Барик схватил со стола пустую пивную банку, повертел ее в руках, скомкал и зашвырнул в угол.

– Пойми, мы не можем не думать о слушателе, – с жаром заговорил он. – Если ты хочешь писать песни только для себя, то можешь вернуться в свою кочегарку, а о сцене забыть.

– Между прочим, именно в кочегарке начинали свою карьеру многие из современных рок-звезд, – рассмеялся Дрыга. – Цой, например.

– До Цоя тебе, как до Америки пешком, – съязвил Барик.

Дрыга ничего не ответил. Он вспомнил, как год назад играл в группе Попугаича и как после скандала в «Бульдоге» его оттуда выперли. Честно говоря, особого удовольствия от общения с Попугаичем он не получал. Тупой и совершенно бездарный ублюдок, ничего больше. Зато, пока он был в группе, ему платили деньги. И неплохие, если учесть, что на концертах он никогда не выкладывался полностью, а на репетициях появлялся через раз.

Дрыга вздохнул:

– Ладно, давай попробуем еще раз. Пишем ритм-секцию.

Он полез за ударную установку.

– Ида была права, – вяло отреагировал Барик, подключая бас-гитару к усилителю, – выше Клуба железнодорожников тебе не подняться. Одного не понимаю, я-то зачем с тобой связался?

– Я эту белобрысую стерву когда-нибудь точно убью! – Дрыга несколько раз ударил по барабанам. – Болтает, чего не надо…

– Фанеру слушай внимательно!

Барик надел наушники, пробежался пальцами по клавиатуре компьютера. Дрыга поморщился, но выступать, как в прошлый раз, не стал. Через несколько минут воздух наполнился звуками музыки.

Когда она вернулась из душа, вода в кастрюле уже начинала кипеть. Придерживая одной рукой намотанное на голову полотенце, Анна нагнулась и осторожно убавила газ. Коротенький белый халат, накинутый на голое тело, при этом слегка распахнулся, и она машинально затянула пояс потуже. Интересно, промелькнула глупая мысль, а если бы здесь сидел