…Но люблю ли?..
…Не знаю. В том-то и дело…
(…Nobody. I don’t smoke…)
…А время уходит. Почему? Почему всегда нужно выбирать «или» – «или»?.. Я ненавижу выбирать!..
…Тагес…
…Какая же я все-таки…
…Подлая предательница!..
Магнитофон щелкнул, кассета остановилась. Сработал автостоп. Анна очнулась, дотронулась рукой до чашки с остывшим кофе и сама над собой рассмеялась.
– Кажется, перетрудилась, – произнесла она вслух.
В соседней комнате зазвонил телефон. Анна, выплеснув нетронутый кофе в раковину, подошла к аппарату и сняла трубку. Звонила Нинка. Вернее, Нина Петровна, жена этого крутого деляги, который разъезжает по городу на тачке за триста пятьдесят тысяч баксов. Вот вам, пожалуйста, еще пример. Два совершенно разных человека. У Нинки на уме одни мужики, а у Барского – одни «бабки» (…каламбур!..). Какого, спрашивается, черта они делают вместе?..
Как обычно, Нина несла всякий вздор. Сообщила о пропаже какой-то Вознесенской. Выдала беглую информацию по поводу недавно открывшегося салона красоты, по ее словам, весьма посредственного, как и все провинциальные салоны. Прошлась по поводу вчерашней вечеринки и в заключение поинтересовалась, что там такое произошло. «Наверное, только за этим и звонит», – подумала Анна. Она, как смогла, удовлетворила ее любопытство и повесила трубку с чувством легкого раздражения. Звонки, подобные этому, всегда заставляли ее усомниться в целесообразности такого изобретения, как телефон.
Разговор о вечеринке напомнил ей, что на часах половина шестого, а значит, самое время навестить лучшую подругу. Светка наверняка уже дома, а проводить этот вечер в одиночестве Анна не собиралась. Переодеваясь, она поймала себя на том, что снова думает об Александре. Сегодня она увидит его, в этом нет никаких сомнений. Господи, как, оказывается, бывает трудно разобраться в собственных чувствах. Все начиналось как простая игра, и вот теперь эта игра перерастала в нечто более значимое.
Ее тянуло к нему. Ей хотелось увидеть его, услышать, как он говорит, узнать, о чем думает. Александр Тагес. Магия заключалась в самом его имени. А когда она прикасалась к нему на скамейке в саду, то ощущала, что в области живота у нее появляется приятное тепло, которое легкими пульсирующими волнами растекалось по всему телу. Интересно, испытывал ли он нечто подобное? Наверное, нет. Разве способны мужчины чувствовать? Разве в состоянии они постигать мир не только своим жалким интеллектом, но и душой, когда чувствовать начинает каждая часть твоего тела, каждая клеточка! Хотя… наверное, и среди мужчин попадаются исключения. По крайней мере, было бы несправедливо наделить всей полнотой совершенства одну лишь женщину.
На улицу Анна вышла в самом прекрасном расположении духа. В сердце к ней закралось предчувствие чего-то необыкновенного.
«Черт! Почему я никак не могу научиться держать себя в руках?! – думал Александр, разглядывая странную мохнатую зверушку, болтавшуюся под зеркальцем заднего вида. – Ведь, казалось бы, давно научился контролировать свой разум, а об эмоциях и говорить не приходится. Однако поди ж ты! Анна, Анна… И почему я встретил тебя так некстати? Сейчас, когда мой ум должен оставаться холодным, когда необходимо собрать всю волю и сконцентрировать внимание на заданной цели. Для меня это важно! А я не могу думать ни о чем, кроме тебя…»
Александр мысленно вернулся к началу сегодняшнего дня. Проснувшись в половине пятого, он до шести провалялся в постели, вглядываясь в серые предрассветные сумерки. Чувство тихого восторга и глубокая умиротворенность, которые он испытывал, были следствием сновидения. В принципе, ничего необыкновенного ему не приснилось. Сон, который он видел и который запомнил до мельчайших подробностей, ничем не отличался от многих других снов. Особенным был след, который после него остался. Александр проснулся, осознавая, что вопросы, теснившиеся у него в голове последние несколько недель, за одну ночь прояснились и стали доступными для понимания.
