И если в пользу кого надо
Решить с наследством канитель,
То в доме можно было сделать
И бар, и лавку, и отель.
Нехилый бизнес намечался
По меркам этого села,
Но деревенским воротилам
Помехой девочка была.
Отторгнуть в пользу государства,
Затем себе присвоить дом:
Всего-то надо сделать справку,
Что Люда тронулась умом.
Такая справка не под силу
Отдельно взятому врачу:
Установить дееспособность
Нельзя, взяв кровь или мочу.
Но по закону совпадений
Больницы главный врач с судьёй
Уже давно являлись крепкой
И образцовою семьёй.
Главврач была не лыком шита,
Считать умела барыши
И понимала, что участок
Сулит нехилые гроши.
Где уговором, где угрозой
Смогла все подписи собрать,
И под неправедным вердиктом
Была поставлена печать.
Осталось спрятать девку в дурку,
А там леченье и уход —
Она к диагнозу из справки
За пару месяцев придёт:
Немного галопередола,
Диазепам, афобазол,
И пару раз на дню контрольный
Аминазиновый укол.
Свой срок положенный отбудет
В детдоме для таких детей,
А там в каком-нибудь бараке
Готова будет койка ей.
Глядишь, найдётся ей работа,
И в отчий дом войдёт опять,
Преображённый в бизнес-центр,
Чтоб мыть полы и подметать.
Сиротку жаль, конечно, очень,
Но виноватых не ищи:
Ведь малый бизнес – он основа
Экономической мощи.
Не по годам всегда смышлёной
Людмила девочкой была,
Она примерно догадалась,
Какие мутятся дела.
Пошла Людмила по соседям.
Она всех знала: много лет
Односельчане получали
В их доме помощь и совет.
Ей соболезновали очень
И непременно звали есть,
Но избегали разговора,
Чтоб отстоять помочь ей честь.
Вздыхая, люди говорили,
Что ей никак нельзя одной,
И детский дом, возможно, станет
Людмиле, будто дом родной.
Напрасно Люда обивала
Пороги дружественных хат:
Все были в курсе, кто реально
В беде Людмилы виноват,
Но знали – плохо тому будет,
Кто станет Люду защищать:
Не жить тебе уже спокойно,
Коль сельскую обидишь знать.
А жить спокойно люди любят,
И справедливость отстоять
Они помочь всегда готовы.
На кухне. В споре. Под 0,5.
Хирург больницы, дядя Вася,
Он лучшим другом был отца,
Не стал Людмилы просьбы слушать,
Смутившись, правда, слегонца.
При дочке друга и коллеги
Он засмущался оттого,
Что в злополучном документе
Стояла подпись и его.
Но не был главврачом запуган
Иль хитростью уговорён,
А просто врач он был хуёвый,
И знал об этом весь район.
Когда с проблемой не к хирургу
Стремился труженик села,
А прямиком к отцу Людмилы,
Того по-тихой зависть жгла.
Теперь, на Люде отыгравшись,
Он мстил за собственную срань:
И врач он был – говно собачье,
И человек, как видим, дрянь.
Он лишь сказал, что участь Люды
Уже кем надо решена,
И рано поутру в диспансер
Увезена будет она.
Он говорил, что под присмотром
Надежней, проще и быстрей
Период реабилитаций
Пройдет значительно у ней.
Тут подняла глаза Людмила,
Еще припухшие чуть-чуть,
С уже совсем не детским взглядом,
И слёз в них не было отнюдь:
«Дядь Вась, приедьте вы за мною?»
И, хоть был просьбой удивлён,
Хирург не мог не обещать ей
И даже в чём-то был польщён.
Его согласьем заручившись,
Людмила двинула домой
И до калитки по посёлку
Шла с гордо поднятой главой.
Придя домой, она собрала
Реальный минимум вещей,
Что при любом раскладе жизни
Оставить стоило при ней.
Без всяких девичьих рефлексий
Отбросив напрочь сентимент,
Она сложила в саквояжи
Шмотьё, посуду, инструмент.
Все золотые украшенья
Взяла, не чтобы помнить мать,
А чтоб продать их, если будет
Совсем уж нечего пожрать.
Взяла из папиного сейфа
И вшила в свой комбинезон
