Тогда Евгений заподозрил,
Что как-то всё идёт не так.
Вагон качнулся, заскрипела
Со всех сторон от Жени сталь,
И снопы искр загорелись.
Гудок рванул тревожно вдаль.
Вдруг дверь вагона оторвалась,
И в перекошенный проём
Ударом бросило наружу
Евгения с котом вдвоём.
Ещё в полёте Женя видел,
Как оторвавшийся вагон,
Летит, вокруг оси вращаясь,
Со страшной скоростью под склон.
А вскоре сам, упав на насыпь,
Вниз по откосу кувыркал,
Но ничего уже не видел
И ничего не ощущал.
На хόлме утреннем, росистом
Стояла девушка в платке,
Энцефалитке цвета хаки,
Пучок травы держа в руке.
Нечасто встретится такое,
Что утром девушки стоят
На возвышении ландшафта
С пучком травы и вдаль глядят.
Однако ж, если разобраться,
Я против правды не грешу,
Ведь собирала рано утром
В лесу Людмила черемшу.
В Сибири не растут бананы
И киви с манго нету тут,
И даже сраные кокосы
На ёлках что-то не растут.
Из всех весенних витаминов,
На вкус чудесно хороша,
Хоть вкус её и дело вкуса,
Произрастает черемша.
Траву, связав в пучки, торговкам
На трассе можно тут же сдать
И, если встать с утра пораньше,
К обеду рубль-два поднять.
Выходит, кроме пользы телу,
Содержат листья черемши
Всё, что купить в сельпо возможно
Для поддержания души.
Обычно души индивидов,
Что в лес уходят за травой,
Для погружения в нирвану
Напиток требуют спиртной.
Во избежанье подозрений
Необходимо тут сказать,
Что деньги за траву Людмила
Не собиралась пропивать.
Едва ей было восемнадцать,
И сладкогубые уста
Не знали вкуса алкоголя:
И это было неспроста.
В её судьбе бухло сыграло
Совсем незавидную роль,
И ни за что бы пить не стала
Она ебаный алкоголь.
Живя вблизи путей железных,
Смотрела Люда, грусть тая,
Как поезда проходят мимо
В другие, лучшие края.
На поезд глядя, позволяла
Нафантазировать себе,
Кто и зачем в нём проезжает
Из пункта А до пункта Б.
То были люди непростые,
Их звали важные дела,
Их благородная идея
Сквозь даль таёжную вела.
Они, поддавшись зову сердца,
Неслись, неведомо куда,
Чтоб людям свет нести повсюду
В их голубые города.
Людмиле было неизвестно,
И лучше было ей не знать —
То челноки в вагонах едут
В Китае шмотки закупать.
Журналов старые подшивки,
Забит был коими чердак,
Читала Люда вечерами
И просвещалась кое-как.
Страницы трепетно листались
При свете сорока свечей
И телевизор с интернетом
Успешно заменяли ей.
Её романтика манила
Великих строек давних пор.
Так на волне соцреализма
Формировался кругозор.
И вот Людмила любовалась,
С холма на дол направя взор,
Как из тумана вылетает
Красавец-поезд на простор.
Она узнала транссибирский,
Орлом украшенный, экспресс,
А тот, приветствуя Людмилу,
Гудком сотряс рассветный лес.
Но не приветствие то было:
Последний поезда вагон
Вдруг от состава оторвался
И кувырком пошёл под склон.
Хоть машинист сработал быстро,
Но длинен тормозной был ход,
И поезд, искры высекая,
Успел уйти за поворот.
Вагон, столетние деревья
Сметая на своём ходу,
Сквозь лес от насыпи дорожной
Просёк большую борозду.
А быстроногая Людмила
Уже бежала под уклон
И сквозь кустарник продиралась,
Ища в карманах телефон.
Она набрáла «112»,
Не останавливая бег.
Боялась, трубку снимет робот,
Но ей ответил человек.
Ему Людмила рассказала
Про оторвавшийся вагон,
Она назвала блок-участок
И сообщила перегон.
Отреагировать немедля
Ей оператор обещал,
Просил назваться, но потерян
Был сразу сотовый сигнал.
В низине паводку случилось
Потоком грязи всё засрать.
Пришлось замедлиться Людмиле
И осторожнее ступать.
