Американская писательница Кэролин Черри за первый же свой роман получила `Приз Джона Кэмпбелла`, присуждаемый самым перспективным молодым писателям-фантастам в США. Сейчас Кэролин Черри – автор почти сорока книг и лауреат многих премий за лучшие фантастические произведения, в том числе и премии `Хьюго`.Действие цикла романов разворачивается в нескольких мирах, по которым странствует загадочная Моргейн, владелица волшебного меча Челленджина, и ее
В самом сердце произведения читатель найдёт увлекательную историю, богатую событиями и персонажами, чьи судьбы переплетаются в сложных и неожиданных узорах. Автор искусно создает мир, в котором герои сталкиваются с вызовами, претерпевают внутренние трансформации и находят силы, чтобы преодолеть трудности. Написанная в ярком и живом стиле, эта книга погружает в атмосферу, полную эмоций и размышлений, пробуждая в читателе глубокие чувства и заставл
История отряда, состоящего из 452 «стандартных» людей и 40 000 запрограммированных клонов, посланных, чтобы колонизировать новый мир – планету Геена. Обещанные космические суда с поставками оборудования не прибывают, и колонисты вынуждены бороться против преобладающей формы жизни Геены, калибанами, не с помощью технологий, а с помощью интеллекта. Колонисты пытаются выжить изо всех сил.Перевод с английского – О.Колесников (текст книги представлен
Цикл романов К.Дж.Черри «Моргейн» по праву считается культовым произведением в жанре фэнтези.Действие первого романа цикла, «Врата Иврел», разворачивается в нескольких мирах, по которым странствует загадочная Моргейн, владелица волшебного меча Челленджина, и ее спутник – полураб, полувозлюбленный Вейни. Их цель – уничтожение Врат, некогда созданных расой Кел и позволяющих мгновенно перемещаться в пространстве и времени.
В космосе столкнулись три расы: человечество, регулы и мри на службе регулов. События разворачиваются после 40-летней войны, в которой погибла почти вся цивилизация мри. Читатель видит закат некогда великой расы, расы с тысячелетней историей. Регулы предают мри и заключают мир с землянами, а потом, боясь мести мри, они уничтожают остатки цивилизации. В живых остается двое мри – Мать Народа и Рука Народа. К гордым и замкнутым мри присоединяется зе
Сказочная Древняя Русь... Зачарованные терема, дремучие Муромские леса, где таятся соловьи-разбойники, а в глубине лесных протоков водят хороводы зеленоглазые русалки...
Аксель возвращается на процветающий после войны Харим, чтобы посетить похороны отца – высокопоставленного чиновника, убитого при таинственных обстоятельствах. Получив неожиданное наследство, он начинает узнавать больше о прошлом своей семьи и о том, как строился Харим под её началом. Пока Аксель пытается примириться с нелегким наследием, кто-то ещё намерен узнать тайны его отца и использовать их в своих целях. Книга содержит нецензурную брань.
Что произойдёт, если обычный уборщик, в свободное время сочиняющий детские сказки про паровозы, отправится в прошлое и, сам того не желая, изменит настоящее? Какой мир ждёт его по возвращении? Сможет ли он принять новую жизнь, или ему придётся искать способ вернуть всё как было?И при чём здесь ёж?
“Рождение искусственной души: 2099 год” – это захватывающий роман о судьбе обычного человека, живущего на рубеже тысячелетий. В центре сюжета – его противостояние с могущественной Гильдией Искусственного Интеллекта, которая обвиняет его в сбои глобальной системы Земли.Герой книги занимается обучением искусственного интеллекта человеческим чувствам, и его жизнь меняется кардинальным образом, когда его обвиняют в преступлении. Чтобы спасти себя, он
Главный герой романа не принимает тот факт, что у любимой супруги сильная творческая связь с коллегой. Опасаясь ещё большего их сближения, он идёт ва-банк и предлагает секс втроём.Но никто даже представить себе не может, в какой водоворот событий затянет их это предложение! Герои ставят на кон всё, что строили на протяжении последних десяти лет. Можно ли победить в этой опасной игре?***Несмотря на обилие откровенных сцен 18+, эта книга не о сексе
Перечитываю этот роман свой и нахожу, что он несколько диковатый. Наверное, потому что местами я ломал язык повествования. – Как какой-нибудь художник-фовист "ломает" своё полотно. И, продолжая аналогию, "ломает" не от того, что ему чужд или противен академизм, а больше от того, что академизм ему подприелся.Главы старался делать короткими. Текст оберегал от множества героев, длинных предложений, диалогов. Нынче писательство должно идти шортсовым
