Представьте, как какой-нибудь
первобытный Галилей
выходит с товарищами из пещеры
и, вместо поиска пропитания,
с горящими глазами взбирается на дерево,
и с возбужденными криками
начинает бросать вниз
камни, бананы, орехи
и внимательно наблюдать,
как они падают.
Его с восторгом поддерживают
сидящие рядом обезьяны,
а нормальные сородичи
недоуменно смотрят снизу вверх.
Слезши с дерева,
он забивается в дальний угол пещеры
и что-то смешивает в костре.
Потом с разбегу прыгает в какую-нибудь лужу
и удивленно наблюдает,
как вода выходит из берегов
и Всегда правильными кругами расходятся волны.
Если ему повезет
сородичи вспомнят,
что он придумывал много полезного,
и будут снисходительно смотреть,
как он углубляется в теорию.
Хорошо, если до него вовремя дойдет,
что из обнаруженного им в костре оплавленного стекла
нужно срочно сделать
украшения для женщин
и игрушки для детей.
Две тысячи лет назад греки могли
разработать паровой двигатель,
свершить индустриальную революцию,
гребцов с галер
отпустить на свободу,
устроить работать на судоверфях
и платить им зарплату.
Глядя на игрушки Герона,
Александр начал понимать,
насколько не было в таких изобретениях
потребности в обществе.
Усовершенствованное оружие
не помогло и Клеопатре в Египте,
где Герон жил.
А представляете,
как летали бы ее пароходы,
а мощные пружины арбалетов-пушек
разносили бы
борта вражеских кораблей
и любые стены.
Ах, с какой радостью страстью и триумфом
въехала бы Императрица на гигантском арбалете в Рим.
Не получила Клеопатра
паровых кораблей
и усовершенствованного оружия.
Она пользовалась своими средствами,
теми, что были ей ближе,
которые были много раз опробованы.
И в чем-то она была права.
Гениальный Архимед погиб
вместе с Сиракузами.
Его немыслимые машины
захватывали, переворачивали и топили
корабли противника.
Огромные зеркала
сжигали их еще далеко от берега.
И не только война.
Специально изобретенные лопасти
перекачивали воду в сады и на поля.
Сицилия цвела,
была интеллектуальным и культурным центром
еще до Афин.
Крохотные Сиракузы
были непобедимы.
Достаточно одного правильного гения
при мудром правителе.
И в этом победном благополучии
бес попутал
придворного ювелира
чем-то разбавить чистое золото
в царской короне.
Возникли подозрения, слухи,
но не было доказательств.
Царь обратился, конечно, к самому умному, Архимеду,
и тот справился с задачей блестяще.
Он же всю жизнь наблюдал,
как вытесняют воду
корабли в море,
тела в ванне.
Ничем от них не отличается и корона.
Попросил у царя меру золота,
равную весу заказанной короны,
проверил сколько воды оно вытесняет.
Потом опустил в воду корону —
разница была налицо.
Жулика-ювелира казнили,
Архимеда наградили.
И тут началась уже вторая Пуническая война.
Еще более совершенные машины и зеркала
были готовы для новой победы.
Но сын казненного ювелира
ночью открыл ворота.
И царь, и Архимед погибли,
Сиракузы перестали существовать
хитроумные рычаги и винты стали трофеями,
выжившие сиракузцы – рабами.
И кого спасли или осчастливили эти зажигалки?
А у Клеопатры в руках,
нет не в руках,
находилось другое,
самое простое и прекрасное в мире оружие,
она им
виртуозно владела,
и оно срабатывало,
хоть на какое-то время.
Любви в Риме явно не хватало,
но не могла и Клеопатра переварить
всех римских проблем.
А всякая там физика и механика
проходила мимо нее.
Да что там Клеопатра!
Самого Наполеона,
технаря-артиллериста,
ученые и изобретатели
тщетно уговаривали финансировать создание
