что недосмазал, недопрочистил, недокрутил.
Очень уж сильно его, конечно, не наказывали —
высокой квалификации и деликатности
требовала эта профессия.
И эта идея Герона, судя по всему,
применялась.
Раскопан археологами такой автоматизированный храм.
И тут же сосуды
для превращения воды в вино,
автомат для продажи воды,
святой воды,
торговый автомат,
пожарный насос,
хитроумные фонтаны.
Мир мечты продолжался в автоматическом театре:
веревки на блоках, гирьки, грузы.
Шары падали на медные листы,
раздавался гром,
пар выходил из трубочек
и свистел на все лады.
Еще и в Средние века
над Героном ехидно посмеивались,
кивали на на так и не сбывшуюся
паровую машину,
на языческие трюки
с автоматизированными храмами
и превращающими воду в вино сосудами.
Призрак Герона
явно преследовал именно Александра,
являлся ему во сне и требовал,
чтобы Все его идеи были воплощены.
Александр не слыхал от старожил,
что Герон кому-то являлся раньше.
Почему он избрал именно его?
Не из-за его же знаменитого
греческого имени.
Две тысячи лет
не с кем было ему разговаривать?
Пришлось для Герона соорудить
чайник с горелкой на подставке с осью.
Чайник кипел, вращался,
Герон успокаивался.
Из чайника с посвистом вылетал Паровой Джин,
толкал его по кругу
и выполнял просьбы Герона —
они были друзьями.
Вода в чайнике кончалась,
уставший Джин отдыхал,
оправдываясь,
что все равно вечный двигатель невозможен.
В доказательство листал
современный учебник по физике.
В ответ, мстительно ухмыляясь,
Герон добавлял,
что невозможно и бессмертие
этих наглых белковых тел.
Эти биологические существа,
болтливые организмы,
которые считают,
что не может быть вечного двигателя,
мечтают о бессмертии.
И не только мечтают!
Целые лаборатории и институты создают.
При этом указывал на слово «Всегда»
на фасаде Института.
– Но есть же морские ежи,
живущие по сто лет.
Известна черепаха,
которая могла жить вечно
и лишь случайно умерла.
– Ты экстраполируй, экстраполируй, больше!
Герон нервничал,
добавлял воды и огня в горелке,
Паровой Джинн горячился
и дискуссия продолжалась.
Если от идеи вечного двигателя
ученые оказались
даже с каким-то облегчением и злорадством,
бойкотом этой темы,
то отрицание идеи бессмертия и по сей день
дается очень тяжело и болезненно.
Попробуйте заставить
уважающего себя маститого ученого
не разбираться, не испытывать,
а только посмотреть
какой-нибудь совершенно невинный, простенький,
даже работающий вечный двигатель.
Пусть даже не вечный, но пока что работающий.
Он даже обидится,
и руку подавать вам перестанет.
А скажите ему,
что любой белок смертен
и нечего даже пытаться
его жизнь до бесконечности продлить,
он уже с вами крупно поссорится.
А добавьте, что эту никчемную жизнь нечего и продлевать —
тут уж он и разговаривать с вами перестанет,
и всякие отношения прекратит.
Всё это и произошло с Героном,
которого подзуживал Паровой Джинн,
и при этом, на свою голову,
присутствовал Александр.
Профессор Бессмертный
совершенно безжалостно отбрасывал и пресекал
всякие лженаучные попытки постижения
вечной жизни двигателя.
«Не научно» – это был приговор.
При этом ящик его головного мозга захлопывался,
тема считалась исчерпанной,
дальнейшие разговоры он прерывал,
и далее избегал встреч с вами.
Непритворно и непрерывно
он был встревожен проникновением
лженауки
в незамутненный научный кристалл.
Герона и Джинна мало интересовало
мнение и настроение Профессора,
но Александр планировал защищать диссертацию и,
чтобы сгладить неприятное впечатление,
