в древние Грецию и Египет.
Так, вслед за Оксфордом,
Университет получил
совершенно неизвестную рукопись Герона Александрийского.
С тех пор как восстановленная рукопись
переместилась в университетскую библиотеку,
здания Университета
были традиционно полны мухами.
Благодарные мухи искренне полюбили Университет
и, кроме рукописи Герона Александрийского,
им вскоре стала нравиться
вся университетская атмосфера.
Кумиром Конфуция стал Герон.
Книгопечатания во времена Герона еще не было.
Рукописи хранились
в знаменитой Александрийской библиотеке,
которая была сожжена.
Большинство его трудов не уцелело,
дошли отдельные копии работ.
О самом Героне мы не знаем ничего,
даже меньше, чем об Архимеде.
В одной из книг он описал
знаменитое солнечное затмение
и так мы примерно узнали
веху его жизни —
почти современник Христа и Клеопатры.
Центром учебы и мудрости,
после дряхлеющих, дремлющих и философствующих Афин,
стала молодая эллинистическая египетская Александрия.
Там тогда и говорили по-гречески.
И Герон, вслед за Пифагором и Архимедом,
двинулся в новую перспективную Александрию,
в обновленный античный Египет.
Тогда уже многие ездили в Египет
за наукой и образованием.
Глядя на рисунки Герона,
Конфуций строил забавные машинки
и выставлял их в шкафу.
Мать Графиня меняла ноги,
была занята собой и домом.
Граф не одобрял выбор Конфуция.
Конец их конфликту положила
обычно рассудительная,
но в тот день тоже задумавшаяся лошадь.
На самом краю оледеневшей улицы она оступилась
и карета,
торпедой, снарядом,
заряженным мечтающим Графом,
грозя разнести Рынок,
понеслась по остекленевшему откосу Крутого спуска вниз.
Только чудесная глубокая и безбрежная лужа
спасла Рынок
от таранного штурма,
а Графа – от судьбы боеголовки.
Может быть золотущие рыбины
ощущали какие-то рыбьи угрызения совести
перед Графом
и так, спасая ему жизнь,
вину заглаживали.
И это тоже был знак.
Залитый грязью разбитый Граф выбрался из кареты,
посмотрел наверх
и тут его осенило.
Он понял, чего ему не хватало —
это был Подъем.
Улица рядом называлась Крутой спуск,
а должна быть Крутой Подъем.
Круг.
Университет.
Подъем.
Подъем!
Вот тогда Всё встанет на места.
Он нашел разгадку,
которая навсегда изменит судьбу города,
безо всяких самых золотых рыб.
Несколько раз подавал он
проект переименования
Крутого Спуска
в Крутой Подъем
в городскую Управу,
чуть не разорился на подарках,
предлагал новые указатели сделать за его счет —
без толку.
Университет – понятно.
Но чего вдруг из Круга и Университета выходит Подъем?
Народ к подъему готов не был,
пусть даже на бумаге,
только в названии улицы.
Граф пустился на хитрость.
Пытался протащить слово «Подъем»
на латыни: «Эректус»,
Erectus maximus.
Думал, разрешат,
из уважения к античности,
или не поймут.
Поняли.
Не разрешили.
А звучало бы совсем неплохо:
Круг,
Университет,
Эректус.
И Граф снова загрустил.
Ему даже снилось,
как четыре всадника
на Золотых Рыбах
штурмуют Приседающий Дом,
захватывают Университет,
Правительство и Банк.
Не будет счастья Киеву,
пока вместо Подъема – Спуск.
Он поехал опять
к чернобыльскому раввину.
Тот выслушал его совершенно серьезно и сказал,
что лет через сто или двести
эту идею начнут понимать.
Не сразу Все, но таких людей будет все больше и больше.
Граф спросил, можно ли это ускорить.
Каббалист ответил, что лучше не ускорять,
что это и есть самая большая трудность:
поменять Спуск на Подъем.
Для этого нужно очень правильно соединить
Круг и Университет.
Не сейчас.
