Еврейская сюита - страница 6

Браун. Откуда Браун? Это фамилия немецких евреев. Что значит немецких? Германия и Австрия – места, где говорили по-немецки. И немцы хотели собрать статистику, сколько у них живет евреев. А у этих евреев не было фамилий. Это было не принято – иметь фамилию. Тогда фамилией было отчество, или, может быть, фамилия происходила от названия топонима, например Варшавский, Краковский, Иерусалимский, или, может быть, от того, что они занимались определенной профессией. Например, Сандлер – это тот, кто чинит туфли, Кравец – тот, кто делает одежду. Такие были фамилии. А теперь пришли немцы и сказали: «Этого нам не надо». Они пренебрежительно относились к евреям, и они как будто бы обзывали их, говорили: «А, это такой высокий – Лангер. А, это такой толстый – Грубер. А этот, у него белая борода – Вайсборд. А у этого черная борода – Шварцборд». Понимаете? Потом были цвета. Что значит цвета? Шварц – черный, Вайс – белый, Блой – голубой, Ройт – красный, Браун – коричневый. Когда вы знаете, как это происходило, вы понимаете, откуда все эти еврейские фамилии. Грин, Блой – вот такие. Ни у какого еврея, допустим, из России не будет такой фамилии. Это же немецкие слова. Так возникли фамилии немецких евреев, потому что они очень хотели быть немцами – Германия была центром культуры до Первой мировой войны. И они принимали немецкие имена, например Эрнест. И у каждого было еще еврейское имя из Библии. Всегда два имени. Поэтому у Эрнеста тоже, Эрнест – на «э» начинается, а еврейское имя – Элеизер. Всегда два имени. Но первая буква одинаковая.

– Что Эрнест еще рассказывал про себя?

Про даты. Я так верю, что у каждого человека есть хронология жизни – четыре даты. Когда он родился – это хронологическая, потом биологическая – как он себя чувствует, на какой возраст; потом ещё чувства, и психология, и духовность.

Эрнест родился в 1914 году в маленьком городе Мияве, который находится в Словакии. Но когда ему было несколько месяцев, семья переехала в Вену, поскольку родители жили в Вене, у них была большая квартира – восемь комнат в центре Вены (2-й район, Шиффгассе). Они жили в доме № 4, а № 6 – синагога, которая была сожжена в Kristallnacht[5].

Эрнест происходил из очень религиозной еврейской семьи – большая аристократия, люди богатые. Его отец торговал драгоценными камнями на всю Европу – не бриллиантами, но изумрудами, сапфирами. Больше всего ценился изумруд. В Европе, не только в Вене. Это, знаете, неплохой бизнес. Очень хороший…

– И он был раввином.

– Нет, он не был раввином, он был талмудистом – изучал Талмуд и два раза в неделю читал лекции в синагоге Шифф Шулле, рядом с которой они жили.

– Эрнест рассказывал о родителях? Как он их описывал, их жизнь, характер?

– Он говорил о них всё время. Он обожал своих родителей, и вообще, я от него тоже научилась – обожать. Это больше, чем любовь. Когда проходит любовь, потом есть обожание. Или его нет. Понимаете?

– А в чем отличие?

– Я вам скажу. Любовь – это притяжение. Допустим, мне нравится с вами общаться, с вами интересно, я вас уважаю, я вас люблю. А если я обожаю Эрнеста или я обожаю моих родителей, а их уже нет в живых? Они не могут ко мне вернуться. Но всё равно эти чувства, воспоминания, мое тогдашнее обожание постоянно ощущается и никуда не испаряется. Вот этому меня Эрнест научил, обожанию. И он обожал своих родителей, очень. В каком смысле? Они всегда были для него живыми, как будто вот тут, возле меня. Он не говорил: «Ой, мои родители, они погибли в Аушвиц». Ничего такого.