Она подняла голову и посмотрела на Гекату.
– Может это она, зона 47? – спросила она, чувствуя, как по спине. В памяти всплыли отрывки рассказов, услышанные от шепчущихся стариков в городе. Слухи, которые Совет Старейшин старался подавить любой ценой. Зона 47 – это заброшенный генетический комплекс, расположенный в переплетенных корнях древнего дерева— колосса, известного как "Мать Смерти".
Вспомнилось жуткое описание: "Сюда не проникает солнечный свет, и в воздухе постоянно висит тяжелый запах гниения и химикатов. Здесь повсюду видны признаки ужасных экспериментов: разбитые колбы, сломанное оборудование, пятна крови и непонятные символы, начертанные на стенах."
Брюнетка с решительным щелчком захлопнула украденный из архива отчет. Запихнув его обратно в переполненную сумку, она достала резонатор.
Девушка провела пальцем по гладкой поверхности сенсорного экрана, активируя его. Резонатор ожил, расцветая сложной системой иконок, символов и графиков, мерцающих на тёмном фоне. На нём отображались данные о её местоположении, уровне радиации, атмосферном давлении, температуре, а также множество других параметров. Зная устройство как свои пять пальцев, она быстро нашла нужную функцию и перевела его в режим высококачественной видеозаписи.
Подняв резонатор, она начала методично снимать руины. Медленно, тщательно. Она хотела запечатлеть это место во всех мельчайших деталях, чтобы потом, в безопасном укрытии, спокойно изучить записи.
Оптико-Электронная Система «СФЕРА» резонатора бесстрастно фиксировала картину запустения и разрухи. Оптика, покрытая тонким слоем нанокристаллов, улавливала мельчайшие детали: каждый обломок камня, каждую паутину трещин, прорезавших древние стены, каждый загадочный символ, нацарапанный или вырезанный на поверхности. Элия поворачивалась вокруг, охватывая панораму местности: потрескавшиеся плиты мостовой, сломанные осколки статуй, смутно напоминающие человеческие фигуры, обрушившиеся арки, полуразрушенные колонны, а также странные постаменты, на которых когда-то возвышались, вероятно, статуи неведомых богов или давно забытых героев.
Закончив съёмку общей панорамы, она осторожно приблизила камеру к одной из стен, густо покрытой странными, непонятными знаками. Эти символы не были похожи ни на один из известных ей языков, ни на древние диалекты, ни на письмена ушедших цивилизаций. Они напоминали скорее абстрактные рисунки, сплетение геометрических фигур, причудливо переплетенных с изображениями растений и животных. Резонатор, казалось, слегка завибрировал, словно чувствуя исходящую от этих знаков энергию… или, может быть, это просто играло её воображение.
– Что это, Геката? – прошептала Элия, обращаясь к пантере, – Кажется, это не алфавит.
Геката, как обычно, не ответила, но ее пристальный взгляд, направленный на стену, говорил о том, что она тоже чувствует что-то необычное в этих символах. Элия продолжала снимать знаки, надеясь, что потом, увеличив изображение на резонаторе, сможет рассмотреть их более детально и, возможно, найти ключ к их расшифровке.
– Ладно, детка, пошли, мы опаздываем, – проговорила Элия, прерывая съемку. Она понимала, что чем дольше они будут здесь оставаться, тем больше риск быть замеченными. А нарушать правила сейчас было крайне нежелательно.
Она быстро убрала резонатор и листы в сумку, затянула шнурки потуже. Убедившись, что ничего не забыла, брюнетка обернулась к Гекате, которая уже нетерпеливо переминалась с лапы на лапу.
