Шаг. Обернулся лишь чтобы убедиться, что за ним никто не следует. Ещё несколько шагов и за боскетом, увенчанным белыми лилиями, открывает взору ротонда. В стороне от неё, у разделённой на двое скамейке из кованных узоров, покрытых живыми лианами, молит о помощи Моника, подружка невесты. Лежа в крови, ловя воздух и горько всхлипывая. Она смотрит взглядом полным надежды, от которого у Эйгера перехватывает дух от мысли, что ничем не может помочь. Сделав последний шаг, он склонился на ней. Из-под руки, удерживающей отсечённое правое плечо, хлещет кровь. Взгляд Моники плывёт. А лицо совсем серое. Эйгер зажимает рану одной рукой, а второй обняв Монику прижимает к себе, успокаивает водя пальцами по лбу убирая волосы с её глаз.
«Она всегда была трусишкой. Оттого смогла так долго продержаться?»
Мир глазами Эйгера начинает пошатываться, сужаясь до небольшого участка охватываемого взором, словно стоя на корабле качающегося на волнах глядя в трубу на подступающую бурю гроз.
– Прошу, помоги, – слова лишенные интонации, срываются с дрожащие губ.
Как она ещё не потеряла сознание? Наверное, шок.
– Кто это сделал, Моника?!
– Помоги, – она едва застонала, из глаз проступили тонкие нити слёз.
Эйгер увидел, что её левая нога неестественно загнута ниже колена, словно и не её вовсе.
Кровь прибывала, смешиваясь с той, чтобы была рядом, вся тропа пропиталась ею стекая со стороны беседки единым ручьём. Стоя на коленях, Эйгер страшился утонуть в ней.
Взгляд Моники замер. Пальцы Эйгера продолжали баюкать, убирая волосы на висок, утопая в её волосах, пропитанных липкой кровью. Она умерла. Не оставалось ничего кроме как положить её тело. Нащупав пропавшее в траве оружие Эйгер схватился за своё лицо от мысли что такое было со всеми, просто он старался на смотреть в низ, а шёл, испытывая нерешительность чтобы увидеть их лица, тем чем они стали. Взгляд плыл, обжигая болью утраты.
Дыхание сорвалось в отрывистые всхлипы. Ему хотелось, чтобы ничего этого не было. Проклиная весь мир его душа кричала.
От возникшего ожога невидимого удара в спине, тело перекосило, горло обожгло от круживших в воздухе запахов, а в животе словно бесновал рой веспы. «Что я здесь делаю?» Лицо горело. Холодные руки успокавали. Пахло железом. «Он до сих здесь. Убивает». Мысль об убийце – всё что сейчас было нужно чтобы Эйгер собрался вновь, на одну попытку чтобы опередить чтобы закончить кошмарный калейдоскоп смертей.
Подвал. Эйгер не знал почему, но надеялся, что там ещё могли остаться выжившие, пусть и бункер не был закончен, но сейф был. Двадцать человек он бы вместил с лихвой.
Игнорируя наполнившее тело бессилие Эйгер делает шаг. Снова стон. На этот раз его собственный. Моля чтобы его любимая осталась в живых. Ведь она не трусишка, она скорее окажется в пылу сражения в окружении телохранителей, чем отступит… значит в сейф её могли затащить только после… Но Эйгеру не хотелось даже думать об этом, он уже спускался, и больше не придётся гадать, а сможет убедиться что сейф заперт изнутри.
Гулким эхом раздаются последние ступени под ногами Эйгера. Поворот. Ещё. С силой толкает двери. Слабоосвещенное помещение. По сторонам бочки с вином. По другую стороны помещения двери: закрытый сейф. Перед массивной плитой металла с огромным штурвалом-рукоятью стоят нетронутые стулья, накрытые от пыли. К сейфу не прикасались. Никто кроме него сюда не спускался. Он просто потерял время упустив тот единственный шанс, который ему подарила судьба чтобы спасти кого-то. Эйгер был уверен в этом. Но это его и спасло. Останься он снаружи и всё за него уже было бы решено.
