Из распахнутого окна доносились шумные голоса прохожих.
Чрезвычайно прелестная улочка – тут тебе и букинист, и ресторан, и эко-кафе. Обставленная забавной подержанной мебелью квартира, в которой жили Михоко с Эммой, находилась в невысоком старом здании. На первом этаже удачно расположилась забегаловка, где подавали тако. Теперь эти тако – основа их с Эммой рациона. Очень вкусные. А сегодня вечером они с Эммой идут в Чайна-таун, чтобы поесть фо.
Конечно, и в этой стране, где она начала жизнь с чистого листа, есть дискриминация и другие проблемы. Иногда Михоко даже становится страшно. Но, вслушиваясь в льющийся с улицы через окно поток звуков, Михоко подумала о том, что, кажется, ей все-таки хочется продолжать жить здесь, в месте, где ее желания стали реальностью.
«Михо!» – зовет ее Эмма.
Да, у нее ведь есть Эмма, и это самое лучшее. Михоко положила голову ей на плечо.
В последнее время Михоко почти не писала свое имя иероглифами, даже не представляла их в голове. Теперь это короткое, мягкое «Михо» было для нее важнее всего. И в чем смысл этой пресловутой национальной идентичности, если на родине ты не можешь жить так, как тебе хочется? Михоко почти перестала это понимать.
* * *
Интересно, почему словосочетание «Клиника для женщин» вызывает такие смешанные чувства – одновременно тревогу и умиротворение? Оно настолько цепляет, что поневоле начинаешь задумываться – ведь обычные врачи вроде терапевта или лора, к которым обращаются в повседневной жизни, лечат не только женщин, с другой же стороны, тот факт, что для женщин имеется отдельное лечебное учреждение, даже в некоторой степени успокаивает.
Кэйко сидела на белом кожаном диване в светлой приемной и с безучастным видом оглядывалась вокруг.
На небольшой стойке – зеленые растения, выстроившиеся в ряд женские журналы и журналы с объявлениями. Меланхоличная мелодия будто из музыкальной шкатулки. Женщины, уткнувшиеся в смартфоны.
Кажется, именно с тех пор, как смартфоны распространились повсеместно, люди почти перестали читать журналы в приемных. Улыбающиеся женские лица на обложках, пылящиеся на стойке, выглядели удивительно резкими, даже слишком. Одна из них, с модной сумкой-тоут на плече, напоминала школьницу-хулиганку из старой манги для подростков. С ровными белоснежными зубами.
Время едва перевалило за полдень, но на диване в приемной уже не было свободных мест, а перед стойкой администратора «Клиники женского здоровья и красоты» женщины уже выстроились в очередь, чтобы без осмотра врача получить рецепт на комбинированные контрацептивы.
Единожды побывав у врача, можно было выписывать таблетки без повторного посещения.
Кэйко уже даже успела позабыть, как выглядел тот врач-мужчина, который осматривал ее в первый раз. Он производил неприятное впечатление, и Кэйко слушала его вполуха, а в конце он зачем-то заключил издевательским тоном, что, мол, ей самой решать. Тогда она подумала, что этот человек как-то не вяжется с «Клиникой для женщин».
А теперь раз в несколько месяцев ей нужно приходить сюда за рецептом. Многие женщины посещали клинику с этой же целью.
Тот самый один процент?
Бросая взгляд на очередь из женщин, Кэйко всякий раз испытывала благоговейный страх.
Довольно давно она прочитала в статье в интернете, что в Японии комбинированными контрацептивами пользуется лишь один процент женщин. Там же приводились данные по другим странам за тот год: Франция – сорок один процент, Германия – тридцать семь процентов, Великобритания – двадцать восемь процентов.
