Гриша почти бегом кинулся обратно.
— Говорят, уехали! — Гриша снова пронесся мимо прячущегося Мити.
— Как же так! — растерялся путеец. — Я ж им обещал!
— Так они сами справились! Может, удачная оказия подвернулась.
— Ваш-высокоблаародие, лошадка уж застоялась, с утра вас дожидаемся, — вмешался враз повеселевший кучер. — Еще кого взять — тяжеленько ей будет, не молоденькая она у меня.
— Ну коли так… А, поехали!
Путеец заскочил в коляску, следом полез Гриша.
Кучер щелкнул кнутом, лошадь дернула — и, описав круг по площади, коляска скрылась в одном из проулков.
9. Глава 8. Железный паро-конь
— Митя, где ты? — позвал встревоженный голос, и отец выскочил на ступеньки.
— Здесь! — Митя выступил из тьмы.
— Зачем ты тут… А, неважно! Нам бы Александра Васильевича с сыном найти…
— Они уехали, — радостно сообщил Митя, на всякий случай прислушиваясь, не доносится ли еще из проулка цокот копыт. — Я видел… из окна видел: сели в коляску и укатили. Даже не оглянулись!
— Обещались помочь… — неприязненно пробормотал отец. — Впрочем, Бог с ними. Все едино взять с собой мы бы их не смогли. Идем со мной, Митя, скорее!
Заинтригованный Митя невольно сделал шаг следом за отцом, а когда опомнился, изображать гордую неприступность было уже поздно, приходилось спешить за мелькающей во мраке отцовской спиной. Они снова выскочили на перрон, торопливо проследовали мимо состава к багажному вагону, у которого нынче было светло и людно — изнутри при свете фонарей выгружали ящики.
— Вот эти два! — скомандовал отец, указывая на два совершенно одинаковых ящика. — Остальное, как договаривались, поместить на хранение. Под вашу ответственность! — бросил он переминающемуся рядом жандарму. Звякнули деньги.
— Не хвылюйтесь, ваше высокоблаародие, все будет навить краще, ниж треба! — крепкий мужичок поддел ломиком упаковочные доски.
А отца могли бы и высокородием звать, до этого титулования всего один чин остался! Или отец ему мало заплатил?
— Отсюда напрямик к имению проехать можно. — Отец сунул Мите под нос сложенную втрое карту. — К утру будем…
— И на чем же мы напрямик да еще с такой скоростью… — старательно маскируя насмешку под почтительность, начал Митя и осекся.
Упаковка обоих ящиков кракнула, отлетела одна доска, вторая, на перрон посыпались опилки… и блеснул металл. При свете фонаря Митя увидал торчащую из опилок стальную подкову.
— Это… что? — Он облизнул враз пересохшие губы.
— Я подумал… — Отец в явном смущении набалдашником трости сдвинул шляпу на затылок. — Возможно, я не совсем справедлив к тебе. Это для меня здесь любимое дело и будущая карьера, а для тебя только потеря хорошего образования, и родня далеко, и с развлечениями негусто. Так что, вот…
— Куды воду лить, пане? — хлюпая полным ведром, от вокзала прибежал еще один мужик.
— А вот сюда и заливай! — указал внутрь полураспакованного ящика отец и сам, присев рядом, принялся поворачивать что-то…
Лязгнуло. Громкое бульканье воды сменилось шипением. Над ящиком взвилась отчетливо видимая в темноте струйка пара. Отец отскочил в сторону, мужик с ведром шарахнулся так, что едва не свалился под колеса багажного вагона. Затрещало, доски отходили, выпуская острые зубья гвоздей, и наконец одна доска отлетела с такой силой, что перепуганный мужик упал наземь, пропуская ее над собой. Хрястнуло снова… Ящик осыпался, а над перроном восстал ОН!
— Паро-конь! — зачарованно прошептал Митя. — Руссо-Балт!
