Передние копыта отцовского паро-коня опустились псу на голову. Железо заскрежетало, сминаясь, и с треском лопнуло. Во все стороны брызнули ржавые шестеренки. Уцелевшая нижняя челюсть пару раз судорожно дернулась, прыгая в траве, и из обезглавленного металлического тела ударила струя пара.
Отец снова вскинул паро-коня на дыбы. Стальные передние копыта врезались в окно, с одного удара вышибив раму. Треск сломанного дерева, грохот осыпавшегося стекла — рама провалилась внутрь. Отец прямо из седла запрыгнул в опустевший оконный проем.
— Нечего за модой гоняться и такие узкие штаны носить! — буркнул он и спрыгнул с подоконника внутрь.
— Носи я казачьи шаровары с лампасами, все б у нас было просто прекрасно! — саркастически процедил Митя.
Темнота внутри помещичьего дома взорвалась движением.
«А говорили — заброшенное имение!» — успел подумать Митя, перемахивая через подоконник. То появляясь в конусах света из глаз паро-коней, то снова пропадая во мраке, посреди гостиной кружили двое — отец и кудлатый мужик в одной рубахе и без порток. Они держались за руки, как в кадрили: мужик вцепился в отцовскую руку с тростью, а отец перехватил руку мужика с охотничьим ружьем!
— Видпусти! — прохрипел мужик. — Я… тэбэ… зараз… вбью!
«Он думает, это звучит воодушевляюще?» — Мите казалось, что время расслаивается на два потока: в одном была эта мысль, ползущая медленно-медленно… а в другом руки, отчаянно шарящие среди мусора на полу.
— Я владелец этого дома! — дергая ружье на себя, гаркнул отец.
Мужик скривился и рванул ружье обратно:
— Хозяева уси померлы!
— Я новый хозяин! — опять дергая ружье, прохрипел отец.
— Бачили мы таких хозяевов, ворюга поганый!
Мужик с маху попытался ударить отца лбом. Тот шарахнулся в сторону, но рука его соскользнула с ружья, пальцы схватили воздух. Мужик азартно заорал, выпуская отцовскую трость и хватаясь за ружье обеими руками…
Митя выхватил из мусора отломанную ножку стола и уже привычным движением опустил мужику на голову. Мужик сдавленно хрюкнул, и оба ствола ружья с грохотом выпалили в потолок. Бзанг! Укутанная в два слоя — один раз тканью, а второй паутиной — люстра рухнула между сражающимися. Колени мужика подогнулись, и он свалился, как подрубленный, звучно стукнув лбом об пол.
— Что так долго? — Отец с хрипом перевел дух и попытался одернуть сбившийся чуть не до подмышек жилет.
— Я подумал: вдруг ты его уговоришь. — Митя прислонился к стене, продолжая нервно сжимать ножку стола. Его собственные ноги ощутимо подрагивали.
«Если я его убил, отец меня арестует? — Мысли двигались тяжело, словно каждой приходилось взбираться в гору. — Запрет в каком-нибудь чулане…»
— Найди какой-нибудь чулан с замком, — щупая пульс у мужика на шее, велел отец.
Митя поглядел на него возмущенно — еще самому искать?
— Должны же мы его где-то запереть! — рассердился отец. — Или ты сможешь спать, пока этот… неподкупный страж разгуливает на свободе?
— Спать…
Митя наконец сумел отлепиться от стены. Пошатываясь, побрел по темному коридору, толкая одну дверь за другой. За дверьми обнаруживался то буфет, правда, совершенно пустой, то похожий на древнее чудище рояль под покрывалом. Наконец, у самой кухни одна дверь не распахнулась от толчка. Митя с усилием оттянул закрывающий ее тяжелый засов: внутри оказались длинные пустые полки кладовой. Лишь на одной сиротливо притулились коврига хлеба и завернутый в тряпицу шмат сала — не иначе как запасы самого сторожа. Митя устало кивнул сам себе и побрел обратно к отцу.
