— Чтобы победить, яхт-клубу… Речному клубу… — Митя не удержался, нервно облизнул губы. — Потребуются самые сильные наши гребцы.
— Именно так-с! — подхватил Николаев и доверительно добавил: — Вы же понимаете, друг Димитрий, среди зрителей будут великие князья, и ваш проигрыш их весьма раздосадует.
— Об этом я и толкую! — дрожа от волнения, начал Митя. Вот он, его последний шанс! — Не сочтите за хвастовство, но я сейчас сильнейший гребец…
Другие, быть может, и не согласны, но это они исключительно из зависти.
— Однако мое участие в гонке, увы, может не состояться, поскольку я вынужден уехать. — Митя чувствовал, как в голосе начали появляться скорбно-просительные нотки.
— Как это — уехать? Что вы такое удумали, Диметриос! Да я сейчас же к министру… — Ротмистр озадачился, видно, не зная, к какому министру идти, но тут же отмел сомнения решительным взмахом руки. — К любому министру! Или великому князю — тоже любому! Вам решительно запретят уезжать перед гонками!
Митя затаил дыхание: если кто-нибудь — неважно кто! — с Большой Морской потребует, чтоб Митя остался, отцу придется смириться. Хотя бы до гонок, а там посмотрим — догонять отца в одиночку через всю империю… Бабушка точно не позволит.
Надежда робкой бабочкой присела на сердце… и ее крылышки судорожно дернулись, когда дверь отворилась и в гостиную ввалилась шумная компания военных и статских молодых людей, все лет на семь-десять старше Мити. Младший князь Волконский, Митин кумир — и тоже здесь! Может теперь так случиться, чтоб не только Митя знал князя, но и тот тоже знал Митю?
— Вот и они, легки на помине! — шепнул Николаев, вскакивая и едва заметно кивая на молодого человека в мундире кавалергарда и смущающегося юношу даже чуть моложе Мити.
Митя едва не опоздал последовать за ним, с восторженным ужасом понимая, что его все же представят великому князю! Да и не одному!
— Ваши Императорские Высочества! Николай Михайлович… Александр Михайлович… — Николаев поклонился сперва молодому человеку, а потом и юноше.
«Михайловичи… Сыновья наместника Кавказа! Дяди императора!» — кланяясь следом, сообразил Митя.
— Господа… — Николаев небрежно кивнул сопровождавшим царственных кузенов свитским. Те ответили ротмистру такими же пренебрежительными взглядами, а князь Волконский и вовсе отвернулся, полируя и без того безупречные ногти об обшлаг изящнейшего сюртука — не иначе как от «Генри». А может, и вовсе парижского. Младший из великих князей с застенчивым интересом смотрел на Митю.
— Позвольте представить! — мгновенно уловив этот интерес, Николаев чуть подтолкнул Митю в спину. — Один из тех молодцев, что победили в лодочной гонке на приз Морского Министерства.
Интерес великих князей стал заметнее, старший даже улыбнулся поощрительно. Николаев толкнул Митю локтем. Потом еще раз. Пауза затягивалась, и Митя наконец сообразил — ротмистр помнит только его имя!
— Дмитрий Аркадьевич Меркулов к услугам Ваших Императорских Высочеств! — глухо пробормотал он.
— Мне очень понравились гонки! Как вы держитесь в этих ваших лодочках? — немедленно воскликнул младший из великих князей. — В них же так легко перевернуться!
— Привычка, Ваше Императорское Высочество! — Митя снова поклонился.
У него все получилось! Еще пара слов, и отец ни за что уже не сможет увезти его.
Воцарившееся над головой молчание заставило его замереть. Наконец сообразив, что торчать посреди гостиной как сломанный карандаш вовсе не comme il faut[4], Митя выпрямился.
