Со вторыми жалюзи я провозился еще дольше. Опять порезался, и не раз. Похоже, что эти жалюзи не мыли лет десять. Потом я снова сыграл в пинбол, выиграл очередной четвертак, а Малыш Билли начал орать, чтобы я шел работать.
Мимо меня прошла Элен, направлявшаяся в женский сортир.
– Элен, когда я закончу, я дам тебе пять баксов. Пять баксов – нормально?
– Нормально. Только, когда ты закончишь, у тебя вряд ли встанет.
– У меня встанет.
– Я буду здесь до закрытия. Если ты что-то сможешь, я тебе дам за бесплатно.
– Я смогу, солнышко. Я смогу.
Элен пошла в сортир, а я крикнул Томми:
– Еще виски.
– Эй, ты бы не увлекался, – сказал Малыш Билли. – А то вряд ли сегодня закончишь работу.
– Билли, если я не закончу сегодня, ты сэкономишь пятерку.
– Согласен. Народ, все слышали, что он сказал?
– Слышали, слышали. А ты, Билли, жмот, каких мало.
– Томми, давай еще виски.
Томми налил мне очередной стакан. Я выпил и вновь приступил к работе. Я реально настроился и по прошествии какого-то времени и еще нескольких порций виски закончил со всеми тремя жалюзи.
– Ладно, Билли, давай пятерку.
– Ты еще не закончил.
– Что?
– Там еще три окна, во втором зале.
– Во втором зале?
– Ага, в банкетном.
Билли провел меня в банкетный зал. Там было еще три окна, еще три жалюзи.
– Слушай, Билли, я согласен за два с полтиной.
– Нет, либо ты делаешь все и тогда получаешь деньги, либо не получаешь вообще ничего.
Я вылил грязную воду, набрал чистую, налил в нее жидкого мыла и приступил к первым жалюзи во втором зале. Вынул все рейки, разложил их на столе и принялся задумчиво их разглядывать.
Джим подошел ко мне по дороге в сортир.
– Ты чего?
– Я не смогу.
Джим сходил в сортир, потом отнес свое пиво на барную стойку, подошел ко мне, молча взял тряпку и принялся мыть жалюзи.
– Джим, не надо. Оставь.
Я сходил к бару за очередной порцией виски, а когда вернулся в банкетный зал, одна из девчонок снимала жалюзи со второго окна.
– Осторожнее, не порежься, – сказал я.
Потом подошли еще несколько человек. Среди них была и Элен. Мы все драили жалюзи, о чем-то болтали, смеялись. И уже очень скоро почти все посетители бара переместились в банкетный зал. Я хлопнул еще пару виски. Наконец все три жалюзи были вымыты, собраны и развешаны по местам. Они буквально сияли, чуть ли не искрились. Пришел Малыш Билли.
– По идее, я могу не платить.
– Работа закончена.
– Но ты делал ее не один.
– Билли, не мелочись, – сказал кто-то.
Билли дал мне пять баксов. Мы все дружно вернулись в бар, и я бросил пятерку на стойку.
– Томми, налей-ка всем виски. Ну и мне тоже.
Томми разлил по стаканам виски и взял со стойки пятерку.
– С тебя еще три пятнадцать.
– Запиши на мой счет.
– Хорошо. У тебя как фамилия?
– Чинаски.
– Знаешь анекдот про поляка, который пошел в сортир во дворе?
– Знаю.
Я пил до закрытия, меня угощали буквально все. Добив последний стакан, я оглядел бар. Элен смылась, ее нигде не было. Она меня обманула.
«Испугалась, – подумал я, – все они, суки, боятся большого и толстого крепкого хуя…»
Я вышел из бара и побрел домой. Луна ярко сияла на небе. Мои шаги разносились эхом по всей пустой улице, и звук получался таким, как будто следом за мной кто-то идет. Я оглянулся. Никого не было. Я ошибся.
