Но отдать на опыты – это все-таки чересчур!
– Конечно нет, – в голосе аспиранта прозвучал такое искреннее возмущение, что я удивилась. – Показать этим упырям что-то уникальное? Чтобы это перестало быть моей научной работой, а стало их открытием? Нет-нет, мы никому о ней не расскажем. И вообще спрячем.
На эти его слова стиралка отреагировала вполне ожидаемо: медленно отошла назад и спряталась. Разумеется, за мою юбку.
– И где, по-твоему, мы ее будем прятать? – я сложила руки на груди.
Он отмахнулся.
– Это не проблема. Ты лучше расскажи, как ты это сделала.
– Ну, там были амулеты, специальная настойка и заклинание, – начала перечислять я. – Заклинание сама составляла, по формулам, – вздохнула я, вспомнив, как вместо того, чтобы ездить с подружками на озеро, сидеть в кафешках или ходить на танцы, три месяца просидела над тетрадями и конспектами.
– А записи остались? – деловито поинтересовался аспирант.
– Остались, – мрачно проговорила я – Пять тетрадей одних сплошных записей.
– Великолепно, – он явно был доволен. – Ты мне все это дашь на время, а заодно подробно расскажешь, что ты делала и в какой последовательности.
Я кивнула. Мне, вообще-то, не жалко. Хочет он изучать мой грандиознейший провал, пусть себе и изучает. Гораздо больше меня волновал другой вопрос.
– Так где ты собираешься её прятать?
– В очень хорошем месте – у себя в комнате. Так она будет под рукой, а уж стирку я ей обеспечу!
Вообще-то это было очень хорошее предложение. Таким образом я избавляюсь от своей проблемы, и теперь стиралка станет проблемой аспиранта. Если все вскроется, отчислять будут его, а не меня. А может и не отчислят, если он разберется с моим ритуалом и докажет, что сделал все это исключительно ради науки.
– Ну что ж, – протянула я задумчиво, уже склоняясь к тому, чтобы оставить этих вдвоем. – В целом, идея хорошая.
– Значит по рукам?
Он протянула мне ладонь, я ее пожала. Ладонь показалась крепкой и теплой.
– Ну, пойдем, – объявил парень стиралке. – Тебе у меня понравится, не сомневайся.
Стиралка отреагировала мгновенно: сделала несколько торопливых шажков назад. Мда, кажется, заключая наш договор, мы кое-что не учли.
Просчитались, но где?
Добрых полчаса аспирант уговаривал капризное устройство переехать к нему, расписывая безусловные преимущества жизни в аспирантском корпусе. Обещал выделить отдельную комнату, снабжать самым отборным бельем, даже если его придется отбирать у других аспирантов.
Поняв, что уговоры не помогают, настойчивый аспирант перешел к действиям: стал раздеваться.
Сначала приманивал оставшимся носком, потом легкой курткой. А потом начал расстегивать рубашку – пуговица за пуговицей. Думаю, мы со стиралкой пялились на него одинаково завороженно, только я краснела, а она – нет. Когда дошел до середины груди (широкой и мускулистой), я нервно сглотнула и попыталась его остановить:
– Не думаешь же ты, что дело в количестве предложенной одежды!
Судя по тому, как стиралка себя вела, с этим парнем она не пошла бы даже за все белье мира!
Он внял голосу разума (моему, то есть) и перестал расстегиваться. Прямо там, где начинались кубики пресса и перестал. Я быстро отвела взгляд: мол, и в мыслях не было пялиться.
– Ты права… Ко мне она не хочет. Значит, придется прятать ее у тебя, – вздохнул аспирант.
– Что? Где? Куда? – возмутилась я. – У меня маленькая комнатка, такую крупную штуку вообще-то будет заметно.
