— Ты выздоравливай, вспоминательница. Успокоительного попей, а то как узнаешь, что нас с Лием до литературы допустили, так и отравишь.
— Нет! — поспешно воскликнула девчонка. — Мне не надо никакой литературы.
— Ты издеваешься над моим воображением. — Я присела на край ее кровати. — И даешь намеки, из-за которых я начну плохо думать об Охотнике.
Я провела пальцем вдоль бинтов на Майиных руках:
— Я знаю, какие остаются следы, если скрутить руки за спиной. Особенно если связать их от локтя до запястья. И как ошейник натирает шею — тоже знаю. Не заставляй меня делиться подозрениями с ребятами, ладно?
— Все не так, как ты думаешь.
— Жертвы домашнего насилия всегда выгораживают своих мужей и любовников. Этот порочный круг почти не разорвать. Думай. И выздоравливай, скажу Карисе, чтобы принесла тебе фрукты.
Майя ничего не ответила, только сверлила меня упрямым взглядом. Гордячка.
Кивнув ей, я тихо проскользнула в комнату, где была картотека больничного крыла. По счастью, она содержалась в полном порядке, в том числе архивное отделение: все строго по годам и по алфавиту. Так что карточку Эльзы Брийс я нашла быстро.
Вот только она оказалась с подвохом — все страницы были чистыми. Ладно, придется выносить. Вдруг записи сделали невидимыми? А у нас есть девяностолетний юноша-эльф, гениальный алхимик, да и Вьюга должен хоть что-то мыслить в тайнописи.
— Ну вы там закончили, конспираторы? — спросила я, заглядывая в кабинет целительницы. — Мне уже можно посочувствовать Дару?
Целительница Иртэ погрозила мне пальцем.
— Если наболталась, иди. Хотя могла бы и посидеть с девочкой.
— У нас возникли разногласия по поводу того, как стоит относиться к… гм, ситуации.
— Да, у нас тоже они возникли, — кивнула гномка. — Доброго дня, Рысь.
Попрощавшись с целительницей, я вышла в коридор, поджидать друзей. Запрятанная под полу ученической курточки папка словно жглась. Пришла запоздалая мысль: нет ли на ней какого-то заклинания от воровства?
В больничном крыле что-то оглушительно бумкнуло, раздались крики, ругань, зазвенела сирена. Я плотнее прижала к себе медкарту — неужели и правда сигнализация?
— Фон Сгольц! К ректору, — в коридор высунулся белый от ярости Зур. Он-то что там делал, красоту свою ненаглядную обхаживал?
— Мы проводим. — Вьюга обошел тренера и подал мне руку.
— Что случилось?
— Кто-то подмешал огненное зелье в крем для бороды целительницы, — тихо произнес эльф. — Я его по запаху узнал. Решили, что это ты сделала.
— Подмешала?!
— Да нет же, им-то откуда так сразу узнать, что это было? Ты ей что-то в бороде поправила, не прошло часа, как полыхнуло, что еще нужно? Конечно, ты первая подозреваемая. — Вьюга покачал головой. — Вот понадобилось тебе руки распускать.
— Не люблю, когда непорядок…
— Я заметил, вечно что-то поправляешь, — кивнул эльф. — Думаю, теперь отучишься.
В тесной приемной, у двери в кабинет ректора, я немного замешкалась и была буквально внесена внутрь взбешенным мастером Данквартом.
— Присесть не предлагаю. — Ректор демонстративно сложил пухлые ручки на круглом животике и сурово нахмурился. — Вестник мастера Зура доложил обстановку в полной мере. Студентка фон Сгольц, вы понимаете, что от вашей шутки целительница Иртэ могла серьезно пострадать?
Мне не дали открыть рта. В кабинет тенью проскользнула целительница. От носа до самой шеи она была закрыта ярким, цветастым платком. Под локоть ее поддерживал тренер Зур. Последний бросил на меня откровенно ненавидящий взгляд. Декан сверлил меня разочарованным взглядом. А сама гномка отводила глаза.
