– Завтрак? – обратился я к Бенермеруту.
– Да, бог Монту, – он показал мне рукой на выход отсюда.
Нелюбимые мной сандалии-вьетнамки с тесёмкой, натирающей между большим и указательным пальцем, были практически на всех присутствующих, кроме охраны, та носила сандалии с тесёмками, крепившимися к стопе и лодыжке, что-то отдалённо напоминающее римские калиги, но более простые по исполнению. Выбрав телохранителя с примерно моим размером ноги, я подозвал его к себе и приказал разуться. Он тут же присел и молча это сделал.
– Эти себе забери, не босым же ходить, – я толкнул в его сторону свои разукрашенные золотом и разными рисунками сандалии, и, пока он удивлённо их надевал, сноровисто зашнуровал и напялил более удобную для меня солдатскую обувь.
– О, просто отлично, – обрадовался я, вставая и пристукивая толстой кожаной подошвой по мраморному полу, – то что нужно.
Мои сопровождающие понимающе переглянулись и повели меня в комнату, где ждала простая еда: холодное мясо, явно оставшееся с ужина, вино, фрукты. Но я был голоден, так что с удовольствием стал поглощать всё, закидывая в себя то, до чего дотягивались руки. Бенермерут с Меримаатом за всем этим взирали с почтением, сами не притрагиваясь ни к чему.
– Вы не ели с царём? – пробубнил я, запивая отвратительным по вкусу вином мясо с лепёшкой.
– Ели, бог Монту.
– Значит, сейчас тоже ешьте! – приказал я, и они тоже стали завтракать, но не так активно, как я.
Поскольку мне всё время крайне сильно не хватало вилки, а ложкой с ножом есть было непривычно, я продолжил:
– Для своего удобства введу пару дополнений в дальнейшее расписание. У вас есть ремесленники? Те, кто делает вот эти золотые ложки?
Я покачал столовым прибором в воздухе.
– Да, бог Монту, конечно, – ответил старший.
– Вот, заглянем к ним сначала, а затем на кухню, а то эту кислятину пить просто невозможно, – я с отвращением отставил пиалу с вином обратно.
– Это лучшее вино с царских виноградников, – пискнул Меримаат.
– Я так и понял, – я сурово на него посмотрел, добавив: – Как и ваши кони.
Под моим взглядом парень смутился и замолчал. Когда поели и они, я поднялся и обратился к старшему:
– Ну что? К ремесленникам?
Он кивнул.
– Я распорядился, чтобы колесницы были готовы.
Представительной делегацией из моей охраны и четырёх писцов, которые присоединились к нам, стоило только удалиться комнаты, мы вышли из дворца, где нас ждали две лёгкие колесницы, которые по виду должны были развалиться сразу, как только наедут на первый же камень или ямку. На одной из таких вчера местный царь и навернулся.
Подойдя к одной, украшенной богаче прочих, я покачал головой, увидев, что эти живодёры мучают животных, используя вместо хомутов натуральные ошейники из широкой ткани, которые явно душили коней. Причём это было тем сильнее, чем быстрее они бежали.
«Наверно, и подковы ещё не изобретены», – подумал я, подойдя к коню, и, пригнувшись, аккуратно взял его за ногу.
Тот всхрапнул, испуганно косясь на меня лиловым глазом, но конюх быстро его успокоил, да и я похлопал его по боку, показывая, что не покушаюсь на безопасность животного. На копытах действительно ничего не было, они явно очень быстро стирались о камни мостовой города, сокращая работоспособность каждого из этих пони.
– Бог Монту, – осторожно спросил Меримаат, – а можно вас спросить? Что вы делаете?
Я повернулся к нему.
– Думаю, какой идиот так лошадей использует. Они же задыхаются при беге, да и ноги наверняка разбивают в кровь.
