Буквально с утра к лагерю стали десятками стекаться обнажённые, грустные нубийцы, которых тут же распределяли по контуберниям, заново переформировывая легион, который наконец стал прибавлять в численности. Тех, кто хорошо стрелял из лука, тут же проверяли на это умение и распределяли в когорту сагиттариев. На первых порах они будут тренироваться одинаково с пехотинцами, затем их пути разойдутся. Об этом, правда, ещё мало кто знал, я сам в голове только продумывал, как совместить все имеющиеся у меня рода войск. Ведь, в отличие от настоящего Рима, я не планировал делать отдельно ауксилариев из неграждан и легионеров только из выходцев из Египта. Я помнил, какую мину это заложило в конце концов под римские войска, и не сильно хотел этого повторять. Пока же такого понятия, как «гражданин», не существовало, хотя двухгодичные переписи проходили веками, переписывали вообще всё: количество собранного зерна, скота, крестьянских общин в наделах и прочее, прочее. Но это всё были дела будущего, пока же я сосредоточился на формировании единого войска, которое будет действовать по единым правилам с единообразным вооружением. В этом я видел первую и самую важную свою задачу.
Следом за воинами стали подтягиваться многочисленные повозки с металлом, к приёмке которых я привлёк лично Иамунеджеха. Ценности описывали, взвешивали и определяли на хранение. Об этом мне можно было не волноваться, у египтян проблем с учётом всего и вся вообще не было. Вскоре и за мной прибыла огромная процессия с музыкой, красивыми, нарядно одетыми девушками и парнями, которые на носилках и под большой охраной доставили меня на площадь, где при огромном стечении людей я принял их клятву верности. Когда всё закончилось, я толкнул краткую мотивирующую речь и, часок попировав, убрался обратно в лагерь. Откреститься от новых наложниц мне не удалось, главы семейств явно знали, что мне дарили до этого, так что не только вручили мне четырёх девушек, но и добавили ещё четверых, когда я начал отнекиваться, думая, куда мне вообще столько. Они же подумали, что я обиделся на то, что мало дали, отгрузив мне ещё, вот так я и вернулся в шатёр сразу с восемью девственницами. Свой долг по отношению к ним пришлось честно выполнить, и следующим утром моего пробуждения ждали покорные наложницы с тёплой водой, косметикой и новой одеждой.
«Если так дальше пойдёт, придётся заводить себе евнухов», – с грустью подумал я, смотря, с какой скоростью разрастается количество моих наложниц.
Вечером мы собрали лагерь и выдвинулись в сторону Абиско, везде встречая следы разорения караванов и убийства людей. Грифы и гиены хорошо попировали здесь, ведь убрать тела было некому.
– Менхеперресенеб действительно славно потрудился, – заметил я, когда первый раз увидел подобные сгоревшие повозки и трупы.
– Да, мой царь, – согласился Ментуиуи, едущий рядом со мной на другой колеснице, – надеюсь, он не попадёт в засаду, ведь войска нехси вернулись в свои города.
– Я тоже на это надеюсь, – согласился я с ним.
Оказалось, что волновались мы не зря, поскольку через два дня мы встретились с Менхеперресенебом и его бандой колесниц. Оказалось, что да, его действительно поймали в засаду и ему с трудом удалось улизнуть, потеряв десять колесниц. Всё это он рассказал первым делом, как поравнялся с нами.
– Ты отлично выполнил и даже перевыполнил мой приказ, Менхеперресенеб, – покивал я, – как дойдём до города, дай отдых себе и своим воинам, вы его честно заслужили.
