– Благодарю, мой царь, – склонил он голову, и колесницы, полные захваченных припасов, стали вливаться в наше войско. Но всё равно он не дал себе отдыха, и после небольшого перерыва разведка из трёх колесниц умчалась вперёд, чтобы нас не застали врасплох враги.
Мы с Ментуиуи обменялись понимающими взглядами.
Вечером, когда всё войско остановилось на ночёвку, я попросил десять минут и, когда все построились, произнёс речь.
– Мои доблестные воины, – начал я, смотря на пока ещё нестройно колышущиеся ряды, – кого-то я знаю с самого начала, кто-то присоединился к нам недавно. Хочу рассказать вам про пример отличного выполнения своего воинского долга, а также принятия самостоятельных решений, которые позволили облегчить жизнь своим товарищам по оружию.
Дальше я рассказал, пусть без особых подробностей, про свой приказ, а также про то, как этот человек его выполнил, из-за чего нубийское войско потеряло единство в своих рядах и разошлось по городам. Только из-за этого мы потом и захватили Дебод. Легионеры ещё не знали, о ком я говорю, но среди рядов, стоящих ось к оси колесниц, уже явно наблюдалось шевеление, и военные посматривали на Менхеперресенеба, который с застывшим лицом слушал меня.
– Кто же этот великий человек? Который нас всех спас, спросите у меня вы, – закончил я свою речь, – конечно же, всем известный господин Менхеперресенеб. Выйди ко мне, наш герой!
Я поманил к себе военачальника, и тот спустился с колесницы и быстрым шагом подошёл ко мне, преклонив колено.
– Мой царь, – глухо сказал он взволнованным голосом.
– Я уверен, что ты составишь и передашь мне списки всех отличившихся в походе воинов, – я сделал шаг вперёд и сам поднял его с земли, – тебе же я могу дать пока очень скромную награду.
Сняв со своего пояса меч, я на вытянутых руках протянул его ему.
– Сейчас это самое ценное, что есть у меня, – прокомментировал я своё действие, а когда он с поклоном принял его, раскинул руки и обнял Менхеперресенеба, шепнув на ухо:
– Ну и в твой шатёр я попросил положить десять килограмм золотых украшений.
Его глаза расширились, это была очень хорошая награда.
– Клянусь своим сердцем вечно служить тебе, мой царь, – низко поклонился он, когда я его выпустил из объятий.
– Я принимаю твою клятву, Менхеперресенеб, – улыбнулся я и завершил награждение, – всё, теперь всем отдыхать.
Войско зашевелилось и начало расходиться, тут же послышались крики деканов и центурионов, которые стали отдавать приказы по обустройству лагеря. Здесь им моя помощь была давно не нужна, они с этим вполне могли справиться самостоятельно.
Рядом остановился Иамунеджех, посмотревший на меня с хитрой улыбкой. Именно он положил сегодня золото в шатёр друга.
– Гордость за своего царя распирает меня, – тихо сказал он. – Менхеперресенеб от счастья едва мог говорить.
– Мне он не показался очень довольным, – заметил я.
– Он не покажет на людях свою радость, – заверил меня военачальник, – но мне только что признался, посмотрев на меч и количество подаренных твоим величеством драгоценностей, что горд тем, что служит такому царю.
– А ведь это была именно твоя идея, Иамунеджех, наградить его прилюдно, – задумался я, – так что давай на досуге составь мне подобные характеристики на всех значимых людей из войска, с кем ты знаком. И про себя не забудь.
Египтянин сильно удивился моей просьбе. Было видно, что ему не очень этим хочется заниматься.
