Но Евгения Васильевна уже вручила ей тарелочку с пирогами и выталкивая её легонько за дверь, говорила :
– Из добра, милая, никогда не вырастают. А коль среди людей живёшь, по-людски и жить надо. Она мне сегодня лекарства вот привезла из дальней аптеки. Ну, иди с Богом.
Уже стоя на площадке, Сашка обернулась:
– Бабуль, можно я к тебе сегодня ночевать приду.
– Приходи, родная, приходи…
Зоя Алексеевна жила на первом этаже прямо под бабушкой. Сашка спускалась по лестнице и вспоминала, как в детстве бабушка постоянно отправляла её вот с такой же тарелочкой то к одной своей соседке, то к другой. Сашка делала тогда это с большим удовольствием – она с замиранием сердца ждала, когда откроется дверь и на неё восторженно посмотрят удивлённые глаза какой-нибудь бабушкиной подруги… Но годы безжалостно проредили и подъезд бабушкин, и дом, осталась только Зоя Алексеевна, старенькая учительница.
Заходя к ней, маленькой Сашке казалось, что попадает она в какой-то сказочный мир: на стенах у Зои Алексеевны было много картин, на стеллажах – бессчётное количество книг и статуэток. Сашка могла разглядывать всё это часами… а Зоя Алексеевна ей что-нибудь читала.
Бабушка, спохватившись, находила там свою «потерю» и, уводя её за руку домой, всегда извинялась:
– Простите нас, Зоя Алексеевна, она вас так отвлекла.
– Что вы, что вы! – отвечала неизменно та, – я так люблю, когда Александра ко мне заходит, мне так приятно…
И от того, что такой взрослый и интеллигентный человек называл её Александрой и от этой сказочно-музейной обстановки, Сашка, как в тумане, следовала за бабушкой наверх, не слыша её ворчания.
– Ушла и пропала! Два часа тебя нет… Посиди немного для вежливости и домой, – наставляла она внучку, – ей же некогда! У неё ученики каждый день, и ты ещё тут…
Но каждый раз, унося Зое Алексеевне пирожки, всё повторялось: Сашка безвозвратно исчезала, и каждый раз бабушка за руку уводила её домой.
Сашка вспомнила это и улыбнулась. Через пару минут после звонка дверь открылась:
– Ах, Александра, это вы! – услышала она восторженный голос…
Глава третья, в которой Наталья отправляется в детство
Стукнула входная дверь. Евгения Васильевна, сидевшая в кресле, вздрогнула и, сняв очки и отложив книгу, поспешила в прихожую.
– Санечка, а чего?.. – привычно начала она, удивляясь, что Сашка так быстро вернулась. «Наверное, Зоя Алексеевна вышла куда», – пронеслось у неё в голове. Но в пороге стояла Наташа.
– Ой, испугала ты меня, Наташа, – сказала Евгения Васильевна, – я подумала, это…
– А я говорю тебе всегда – закрываться надо! – сердитым тоном начала Наташа бесполезный разговор.
– А ты чего зашла-то? Я же позвонила тебе, сказала, что лекарство мне уже привезли, – перебила её Евгения Васильевна.
– А что, мне уже к маме своей зайти нельзя просто так?! – начала кипятиться Наташа.
– Что ты, дочка, заходи, конечно. Я тебе всегда рада! – «Только уже не помню, когда ты просто так заходила», – мелькнуло у Евгении Васильевны. Но она ровным тоном спросила:
– Чай будешь? Или борщ разогреть?
– Мама, какой борщ? Я на диете! – сказала Наталья, снимая пальто.
– Ой, доченька, ешь, пока рот свеж, – донеслось из кухни.
– Мама! Вечно ты со своими прибаутками! Я не хочу в старости как ты – на одних лекарствах жить. Поэтому и не ем, что попало! – говорила недовольно Наталья.
– Я на лекарствах, потому что на производстве вредном работала, и ты это знаешь…
