Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти - страница 2

– Эй, дед,– не удержался Аракая.– Хватит пугать нас. Этих историй и у нас целый фургон. Ближе к делу! Ты пришел сюда не набивать брюхо и вспоминать молодость. Перед тобой сын губернатора, а не твои вшивые внуки!

Старик встрепенулся, как гриф, и мрачно повернул голову.

– Дай-ка, я погляжу на тебя,– сказал он и внезапно сдернул с лица черную тряпку.

Плечи Винсенте дрогнули, гнойные бельма таращились на него из-под седых бровей.

– Да ты никак баба, сержант,– проскрипел краснокожий.– Что ты заткнул язык? – Старик вдруг стремительно, словно змея, выбросил свою правую руку и вцепился в сержанта.– Так и есть! – загоготал он.– Ты рыхлая жирная баба, с которой я был бы не прочь провести ночь.

Винсенте едва не брякнулся со стула, вырывая руку. Сердце его застряло в горле, но Рипозо уже потягивал пиво и фыркал руганью.

– Знавал я таких выблядков, как ты, пузырь. Как-то у Рейс-Пик моего приятеля ранили в жопу, и я тогда сам вырезал вот этим ножом свинец,– он хлопнул себя по бедру, где висела на мексиканский манер подвязанная к ноге отточенная наваха.– Так вот, его волосатая задница была просто загляденье по сравнению с твоей рожей!

– Дерьмо! – Винсенте выхватил пистолет.

– Отставить, сержант! – Луис де Аргуэлло бухнул кулаком по столу.– Так мы никогда не докопаемся до ис-тины!

Затем резко повернулся и, глядя прямо в безобразные бельма Рипозо, отрезал:

– Ну вот что, дед, если ты вообразил, что я ходячая добродетель, то ошибся! Не отвлекайся, у меня мало времени! И пиво глотай поменьше, чтобы проклятое зелье не выбило твои мозги!

Капитан замолчал, понимая, что дальнейшие угрозы бессмысленны, а пытки – тем паче, потому как индеец был выходцем из племени юта10. А этим бестиям даже доставляло удовольствие, когда им дробили в испанском сапоге кости, а спину исполосовывали, точно сыр ножом.

Но старик будто не слышал слов капитана. Он напялил повязку на место и подавился приступом смеха, весьма напоминающего звук, с которым шелушат чешую рыбы. Потом также неожиданно смолк, жадно опустошив очередную кружку, и прохрипел:

– ОН был не один… с ним гарцевало еще десятка два Черных Ангелов. ЕГО не брала ни пуля, ни сталь… Кольчуга и кираса на его груди заговоренные… Вот эта рука пыталась убить Vacero,– Рипозо протянул свою левую руку, которую все время держал под столом, и только сейчас Луис и Винсенте узрели, что на ней нет ни единого пальца. Ладошка была круглой, как лопатка для тапиоки11 или бразильской рападуры12.

– Да-а,– вздохнул старик.– Когда-то Рипозо был левшой, и его рука не знала промаха… А вот эти глаза,– он провел культей по повязке,– видели родные горы. Но видели и ЕГО, и поэтому он ослепил меня, как и других…

– Ну, а что же было дальше?

Сержант, позабыв об обиде, не спускал глаз с рассказчика. Однако индеец молчал, красноречиво уставившись на пустую кружку.

Лопес, взволнованный пересказом уже известной ему истории, поторопился с пивом.

– А дальше… – краснокожий колупнул ногтем свой нос и опустил голову.– Дальше мы растеряли друг друга: кто оступился и разбил себе голову о камень, кто утонул, и пончо сделалось для него саваном, кого загрызли волки или убили индейцы яхи… Не знаю, как я сам остался жив. Наверно, так было угодно Великому Духу… Счет дням был потерян… Я умирал от жажды и завидовал мертвым. Я молил небо, чтобы оно подарило мне встречу с горным львом13 или гремучкой, только бы побыстрее уйти в Страну Теней… Шкура моя пересохла на солнце и стала темнее старой седельной кожи, когда каменщик Санчес, возвращаясь из Пасо-Роблес, отогнал от меня грифов. Этих стервятников всегда тянет к трупам, как и тебя, сынок… Ставлю гончарный круг против трехквартового ведра пива, ты приехал в Сан-Ардо не в погоне за головой Анжело.