Кроме основного плана у нее имелся еще один, маленький планчик, желание его реализовать сидело так глубоко внутри, что отказаться от него она была не в состоянии. Если бодрая столичная жизнь, прожевав, все-таки выплюнула мать, то с отцом она не говорила с тех пор, как ей исполнилось девять лет, даже по телефону.
Противоречивые чувства не давали определиться: чего же она хочет?
Поле страшно хотелось увидеться с отцом, чтобы сказать ему, насколько он ей безразличен, и больше никогда не видеть его, потому что он заслужил это; она чувствовала свою правоту, но лучше от этого не становилось, на душе было гадко, и она с трудом сдерживала слезы, пытаясь спрятать ожидание встречи как можно глубже. Но там, в этой темной глубине, сидела маленькая измученная девочка, которой остро его не хватало.
Еще там, на том злосчастном заборе, она, пытаясь хоть как-то объяснить разлуку с родителями, представила их среди волшебного эльфийского народа, который отправился в опасные странствия, но по дороге заблудился и попал в беду. И в своем детском прозрении она была не так уж далека от истины.
Перебравшись в столицу, молодые дарования начали каждый свою насыщенную жизнь. Он с утра до ночи пропадал на студии, познавая музыкальные азы, а она жила в режиме спортсмена: репетиции, обучение и снова репетиции.
Хотя они и жили вместе, виделись всё реже и реже. Блистательный город, легендарные имена, умопомрачительные перспективы – наивный внутренний мир обоих дрогнул, и они жадно впитывали богемный образ жизни так, будто он единственно правильный, а они созданы именно для этого.
Он подходил к ней с разговором о переезде Полюшки, но она лишь отмахивалась: у них бешеная кочевая жизнь, и ребенку лучше у ее мамы, она не может сейчас уделять достаточно времени материнству, ее дар требует самопожертвования, она отдалась искусству и своему призванию полностью, до самоотречения.
Его слова о том, что в жертву успеху она приносит не себя, а дочь, приводили лишь к обострению отношений и скандалам, которые становились неотъемлемыми спутниками их бурной жизни.
Полина бабушка была полностью на стороне дочери, она успокаивала его, говорила о прочном тыле: мол, им сейчас самое время строить карьеру, ни на что не отвлекаясь, а Полюшка в заботливых, любящих руках. Ей же она говорила, что мама, как спортсмен, жертвует собой, своей молодостью и здоровьем, чтобы все они жили как в сказке, – и та, принимая правила игры, подавляла свои обиды как могла.
Поля, не чувствуя любви родителей, любить их не перестала, даже если внешне показывала равнодушие или злость. Она перестала верить, что её можно любить. Опаснее яда, чем нелюбовь, для детской души найти сложно.
Так или иначе, судьба крутила свое безжалостное колесо.
Мать отправилась в большие гастроли, а отец уехал в тур по городам и весям.
Прощаясь на вокзале ночью, оба, чувствуя, как растет между ними холод непонимания, обнялись и твердо решили: вернувшись, они все обсудят и попытаются преодолеть трудности.
(То, что происходит в таких разъездах, трудно совместимо с семейной жизнью, это напоминает череду испытаний или тест на зрелость, на внутреннюю силу. Слабым людям редко удается сохранить разум холодным и не подхватить вирус вседозволенности. Любовь публики иногда принимает безапелляционную форму, когда кумиру прощается любая выходка, и объект обожания переступает грань дозволенного, с каждым разом всё глубже погружаясь в саморазрушение, всё чаще используя образ добропорядочного человека только как сценический костюм или театральный грим.)
