По возвращении они сели друг против друга и попытались поговорить.
Один известный режиссер предложил матери стать его протеже и женой. Это станет следующим рывком в ее карьере. Правда, тот много старше нее и женат, но, по его словам, их брак уже умер, ни духовной, ни плотской любви не осталось.
Отца же настойчиво добивалась девушка, с которой они вместе работали и делили все невзгоды походно-полевой жизни. Но он судорожно пытался ухватиться за соломинку: если бы она сейчас пообещала привезти Полину, он бросил бы весь этот табор рок-н-ролльной жизни и остался с ней и дочерью.
Чуда не произошло.
Жена сообщила, что больше его не любит и их брак закончен.
Через полгода режиссер бросил ее, сообщив, что не может уйти от больной супруги, которую очень уважает. И ее карьера в театре вместо ожидаемого рывка получила мощный удар под дых. Нервное напряжение она снимала медикаментами, стимуляторами и алкоголем. Погружаясь в саморазрушающую депрессию, которую пыталась заглушить бесконечными вечеринками в разношерстных компаниях.
И вот однажды утром, открыв глаза, она увидела только белесую пелену.
Врачи ломали голову: что же послужило причиной ее внезапной слепоты? Про стимуляторы она рассказать боялась, и хотя это ни для кого не было секретом, медики не могли найти решения, последовательно ставя и отвергая один невероятный диагноз за другим.
Все эти дни он был с ней, водил по больницам, забирал и возвращал домой, помогал в быту и напоминал скорее собаку-поводыря: преданную и молчаливую.
Лечение никаких результатов не давало, ни один врач не делал прогнозов относительно ее здоровья. Ее слепота не имела медицинского объяснения. В полном отчаянии она дала зарок: если Бог вернет ей зрение, она оставит Москву, карьеру и вернется к дочери.
И произошло чудо!
Ей с каждым днем становилось лучше. Зрение возвращалось так же необъяснимо, как и пропало, и она, практически увядшая, снова расцвела.
Когда ее выписали из больницы, она, глядя в его глаза, сказала, что признательна за помощь, но это ничего не меняет и вместе они не будут. С тех пор они не виделись. Свой зарок она забыла, как неудобный эпизод жизни, и ринулась отвоевывать утраченные карьерные позиции.
Полина практически бежала, она отчаянно хотела, чтобы всё это был розыгрыш, выглянул режиссер из фургона – крикнул «стоп, снято» – и вышли улыбающиеся актеры, поздравляя друг друга с блестящей игрой в такой сложной драматической сцене. Эти мысли заканчивались приступом паники, превращаясь в бесконечный ужас, вызывая удушье. Она прокручивала случившееся в своей голове, судорожно пытаясь уловить что-то новое в словах той женщины, то, что она упустила.
Поля сидела у себя в комнате в вытянутой майке на голое тело и грызла сочный стебель сельдерея. Она только закончила рисовать, и ее длинные пальцы были перепачканы красками оттенков морской волны и прибрежного золотого песка.
Настроение у нее было очень романтическое, она улыбнулась, случайно вспомнив запах его лица, ямочки на щеках и на подбородке и вечно растрёпанные волосы. Когда она думала об этом, ей становилось так горячо и сладко, что она щурилась от удовольствия, как сонная кошка на летнем солнце; они пережили сложный этап, вместе прошли через предательство и остались верны друг другу.
Говорят, любящее сердце чувствует приближающуюся беду, но сейчас она не ощущала ничего подобного, была спокойна и умиротворена, она любила и была любима, это состояние, которое она осторожно определила как счастье, было таким осязаемым и реальным.
