– В Америке не так уж и скверно, – вставил купец Румянцев. – Мой зять в Америке бывал. Говорит, живут не хуже французов и англичан. Просторы-ы – почти как наши. А вот климат жарковат. Торговля там идет шумная. Я и сам подумываю съездить туда. Может, связи какие появятся…
«Ну и тоска же здесь», – думал весь вечер Бакчаров. Он не любил светских вечеров в европейской части империи. А тут была какая-то помпезная пародия на столичные обычаи.
– А у нас и в Томске скоро будет не хуже американского, – уверенно заявил городской голова Евграф Евдокимович Косов. – Я назад тому пять лет бывал в Голландии. Ничего особенного. Как вы считаете, Дмитрий Борисович, какое у нашего города будущее?
Бакчаров смутился, но тут же взял себя в руки.
– В Петербурге говорят, ваш университет готовит отличных ученых. Настоящих знатоков своей науки. А там где есть такие мужи, там будущее…
– Университет-то у нас только строится, – немного удивленно сообщил губернатор, – к восемьдесят восьмому году, бог даст, откроем.
– А сейчас же какой год, по-вашему? – смущенно нахмурился Бакчаров.
Все на мгновение замерли, но тут же разразились дружным смехом.
– Да, в Сибири время течет не так, как в Европе, – хихикал доктор, а купец Румянцев поднял рюмку и басом скомандовал:
– За гостя из будущего!
– Из будущего! За гостя! – загалдели вокруг стола, выпили, и тема переменилась.
«Что за идиотские шуточки, – думал Бакчаров, считая себя в розыгрыше. – С этими томичами ухо востро держать надо. А то еще какую небылицу сговорятся доказывать».
– Дмитрий Борисович, а как вы относитесь к теории электромагнитных волн Герца? – через весь стол обратился к Бакчарову профессор Заушайский.
– Я читал трактат Генриха Рудольфа Герца, – спокойно отозвался Бакчаров. – Мне показалось, что его теория касательно передачи сигналов по эфирным волнам лженаучна.
– Что вы сказали? – выкрикнул глуховатый старик и воткнул в свое ухо рожок.
– Дмитрий Борисович сказал, что относится лженаучно, – крикнула в рожок профессора его соседка.
– Не хорошо это для учителя относиться к чему-либо лженаучно! – возмутился Заушайский. – Мне же думается, что созданный немецким физиком электромагнитный вибратор очень скоро поможет людям не только общаться на громадном расстоянии, но и перемещаться во времени и пространстве, если, конечно, приделать к нему арифмометр Отто Ганна…
Затосковавшая светская толстуха перекинулась взглядом с женой доктора и, вскинув бровь, проговорила:
– Господа, я, без сомнения, в восторге от всех этих механизмов, а ваши Герц и Ганн так те и вовсе, судя по всему, волшебники, но я все же предлагаю перейти уже к танцам!
Бакчаров считал своим долгом быть в этот день приветливым и держать себя с тактом и достоинством. Даже во время танцев, меняя партнерш одну за другой, из неведомой ему тайной очереди, учитель не посрамил хозяина своим бальным мастерством и продемонстрировал все стороны высокого искусства современного танца.
Младшенькая, Мария Сергеевна, привлекла внимание Бакчарова еще тогда, когда он возлежал на одре болезни своей. Личико ее было бледненькое, правильное, а выражение искреннее, как у ребенка, но немного пугливое и болезненное, хотя и часто внезапно веселое. В эти мгновения милое, мечтательное сияние всех ее черт и переливающаяся ямочками игра, как по волшебству, растворяли все то, что только что казалось признаками слабого болезненного созданья. Но, похоже, веселой она бывала чаще из вежливости, нежели по настроению.
