Так, он всё
ему рассказал. Встретился с ним. Но как мужчине удалось узнать, кто я? Если
очень постараться, можно было бы найти способ. Выходит, я сильно ударила
его по лицу. И что? Что он ему сказал? О господи. Дед в бешенстве. Впервые он
меня ударил так сильно.
Сжимаю кулаки
и с ненавистью смотрю на дедушку.
− Да, я пошла
на это из-за твоего решения отдать меня этому уроду. Ты вообще видел его. О-о-о
я долго сдерживалась. Но теперь молчать не буду. Я ненавижу тебя. Подавись ты
своим наследством, оно мне даром не нужно. Я лучше сяду в тюрьму на пожизненный
срок. О да, мне легче его убить, чем лечь с ним в постель. Так что жди…
− Ах ты,
мелкая дрянь. – Дед набрасывается на меня и бьёт по лицу, по губам, голове,
рукам, которыми я защищаюсь, хотя зачем, пусть все на свадьбе увидят мои
синяки. Мне плевать.
Дед
останавливается, когда у меня из носа брызгает кровь.
− Мерзавка, −
цедит сквозь зубы, он выходит из спальни и хлопает дверью. Лицо болит, кожа
горит, нос заложило. Заставляю себя перевернуться на спину и сглотнуть сгустки
крови. Ненавижу. Это я виновата, что вечно позволяла собой манипулировать. Мне
стоило чаще отказываться. Говорить, «нет» на все его приказы. Тогда бы он знал,
что меня так легко не уговорить и не заставить идти туда, куда он хочет. Но
теперь уже поздно, что-либо говорить и отказываться. Это лишь усугубит
проблему.
Достаю
влажные салфетки и вытираю кровь. Значит, он араб. Откуда тогда такие красивые
глаза? Может, метис? Интересно, что он сказал деду? Во всех подробностях
описал, чем мы занимались? Не удивлюсь, если, так оно и есть.
Дед и правда
решил наказать меня, заперев в доме. Новогоднюю ночь я провела в постели с
температурой и головной болью, одна в доме, пока дед был в гостях у друзей.
Сволочь. Мне на телефон приходили поздравления от друзей, даже от папы пришло
сообщение, но я ни с кем не хотела говорить.
Дедушка будит
меня на следующий день около обеда.
− Что с
тобой?
Молчу. Он
трогает мой лоб.
− Где ты
успела простыть? Я вызову врача.
Хочу умереть.
Если бы не любила жизнь, я наложила на себя руки. Будь жива мама, она бы не
допустила этой несправедливости. И почему я не мужчина? В этом случае
жизнь была бы легче и лучше. Не было бы никакого принуждения, а так,
дед печётся не обо мне, а о своём имении, землях, бизнесе, ему нужно всё это
передать в надёжные руки. Почему он так торопится? Не нравится мне Григор,
как и вся его семейка. Ощущение, что этот брак только погреет их руки.
Боже, голова
только ещё сильнее разболелась. И на кой чёрт я обо всём этом думаю?
Приезжает
врач и осматривает меня, задаёт вопросы, но я на всё отвечаю упрямым молчанием.
Дед зло смотрит на меня. Может, прикинуться психопаткой, пусть закроют меня в
больнице и сделают из меня растение.
Врач
выписывает лекарства и уезжает.
− Ты почему
себя так ведёшь? – орёт дед. − Стерва, вся в мать…
Кутаюсь в
одеяло. Плевать, пусть станет хуже. Не буду лечиться. Пусть кричит, бесится. А
чего он собственно ждал? Что с радостью соглашусь на брак? Снова как овца
выполню его прихоть? Конечно, я стану бороться. Только пока я ничего не
выиграла.
Спустя два
дня, мне становится лучше. Дед силой заставляет меня поесть, а после он отвозит
меня в бутик выбрать свадебный наряд. Долго смотрю на красное шёлковое платье,
и никаких пышных юбок, очень элегантное и стильное. Я бы его надела.
