С другой стороны, мы же сами им врем безостановочно\с редкими остановками\иногда\думаем, что …почти… не врем… ну, вы понимаете…
В общем, вырисовывался понятный персонаж, вполне предсказуемый в своих проявлениях. Ага, как бы не так.
Многие ее реакции были как раз абсолютно непредсказуемыми. И в мелочах, и по-крупному. В какие-то моменты, когда ему начинало казаться, что лучшие времена для их отношений уже позади, и что Людмила встречается с ним по инерции, она вдруг говорила или писала …или делала… что-то, в чем он ощущал искренний порыв с ее стороны, интерес к нему, желание ему нравиться, видеть его.
И наоборот. Почти в тот самый миг, когда он, казалось, получал полное подтверждение ее увлеченности им, следовал какой-нибудь финт, эскапада или просто невинная реплика, брошенная невзначай, опять все обнулявшая. Это не то, что называется «умело держать в напряжении». И это не сложность натуры, которую он вначале будто бы ошибочно принял за простоту. Извивов насыщенной духовной жизни там нельзя было заподозрить ни в коем случае. Стремление к чему-то новому-да. Но стремление это, едва обозначившись, так и застревало навсегда на начальной фазе. Возможность совместных обсуждений, скажем, фильмов или книг его пугала настолько, что они умудрялись это искусно обходить (она, видимо, интуитивно все это понимая, своими литературно-киношными вкусами делиться не спешила.
В сексе тоже была …неопределенность что ли… Не загадка, именно-неопределенность. Они не была ни холодной, ни особенно страстной. Она с готовностью принимала его пыл, была открыта экспериментам, порой брала инициативу в свои руки, порой- подчинялась ему. Всегда очень тщательно подбирала нижнее белье. В ванной проводила время часами-что уж она там делала, он уже на стенку лез, а она все плескалась и мазалась кремами. И настойчиво пресекала все его попытки попасть в ванную вместе с ней.
Могла во время любовных игр укусить его в плечо, стонать и вскрикивать, а потом – быстро уснуть, с недевичьим храпцем.
Очень любила делать селфи. Каждое новое место, в котором они оказывались, она считала необходимым фотографически пометить. Не щелкнуть мимоходом. А выжать из него все максимально возможное в изобразительном смысле. Ну, естественно, в ее понимании. Когда их отношения были в начальной стадии, эта ее страсть еще не так бросалась в глаза, но потом… Она фоткала себя на каждой улице, в каждом новом предмете туалета (если что-то из вещей покупала без него, то считала необходимым прислать ему несколько снимков из примерочной- в новом платье, юбке, бюстгальтере…), в каждом кафе-ресторане-парке-машине-метро-поезде-тоннеле-в ванной (как-то пока он брился в ванной, она успела сделать целую селфи-сессию в кровати). Фон менялся, композиция снимков оставалась неизменной: по центру- она в одной из трех отработанных поз, голова- чуть в сторону (ни профиль-ни анфас), глаза- непроницаемей сфинксовых, такой синтез двух убойных для мужиков феминных образов: «девушка-мечта» и «сладкая женщина». Два в одном. Реально мощно работает).
Спустя время после того, как они расстались, он удивлялся, как он мог на нее запасть вообще. Но-западал ведь. Искренне старался обходить опасные рифы, которые могли бы привести их отношения к краху, стороной. Как и она. Искренне любовался ее снимками (ок, пусть не всегда и не всеми снимками, но многие их них точно ему нравились).
