Фернандо Магеллан. Том 2 - страница 31

Стихали голоса, перекатывалась бочка к огню, поднималась грот-мачта, и вдруг соленое крепкое ругательство нормандца – «Пурбосса!» резало слух. Ричард Фодис запевал о «благородных витязях», рывком подтягивал ремни при непристойном слове-припеве.

– Доброго здравия, сеньор Альбо!  – вынимая изо рта глиняную трубочку, приветствовал Ганс Варг штурмана с «Тринидада».  – Пришли поглядеть на нашу работу?

– Тьфу – отмахивается от табака кормчий,  – здесь воняет, как на живодерне.

– Верно,  – улыбается немец,  – а дохнешь табачком – и не чуешь ничего. Хотите попробовать?  – аккуратно вытер мундштук о рукав куртки.

– Упаси Боже, от него тошнит.

– С непривычки, потом пройдет.

– Карвальо не видел?

– Травит крыс в трюме.

– Сам?  – удивился штурман.

– Нет,  – канонир блаженно затянулся, выдохнул в сторону, чтобы не раздражать офицера, закричал:  – Педро, передай сеньору Карвальо – с флагмана пожаловали!

– Кто?  – свесился с борта любопытный парнишка.

– Сеньор Альбо.

– Сейчас,  – пообещал юнга и пошел к трюмному люку.

– Поймал!  – радостно закричал маленький Хуан Карвальо, победно размахивая полудохлой крысой. Несчастный враг болтался на хвосте.  – Я посажу ее на кол и четвертую, как казначея,  – сообщил кому-то на палубе.

– Не мучай! Брось в костер!  – посоветовал немец, но мальчишка скрылся за бортом.  – Жестокий пример,  – покачал головой канонир.

– Ганс,  – позвал Ролдан,  – пушки чистить или до весны подождать?

– Драй!  – решил немец.  – Я пришлю арестантов на помощь.  – Бунтуют, бестии,  – пожаловался гостю.  – Сегодня Акуриу всыпал Симону десять плеток для вразумления.

– Девятихвостка – лучший учитель,  – согласился кормчий.

– Боцман сильно дерет, с первого удара пускает кровь!  – похвалил немец.  – Но и португалец молодец – ни звука!

– Десять – это ерунда,  – заметил Альбо,  – выдерживают до пятидесяти.

– Если один порет, то рука слабеет на втором десятке,  – поправил Ганс – А когда меняются – забьют до смерти.

– Здорово, Франсиско!  – послышался с корабля голос Карвальо.  – Сейчас спущусь,  – долговязый кормчий направился к прислоненной к борту лестнице.

– Много наловил?  – усмехнулся Альбо, когда перепачканный дегтем офицер подошел к костру.

– Кого?  – Карвальо подозрительно поглядел на канонира.

– Мышей.

– Ты про сына… Гоняется с чугунком, старается живьем накрыть.

– Одной мало?

– Куда там… С дюжину на щепки насадил. Ты зачем пришел?

– Капитан-генерал послал узнать, нужны ли тебе наши люди?

– Веди! Скоблим палубу пемзой – рук не хватает.

– Матросы не согласятся,  – покачал головой Франсиско.

– Дам им другую работу, пошлю штрафников чистить доски,  – заверил Карвальо.  – Когда поставите «Тринидад» на стапель, я приведу тебе конопатчиков и плотников.

– Много работы осталось?  – поинтересовался Альбо.

– Дня через четыре краска высохнет, затянет щели – тогда поплывем.

– Адмирал спешит,  – напомнил кормчий.

– Напрасно. Я бы задержался здесь недели на три… Зима впереди длинная, куда торопимся?

– С первым теплом на юг.

– Знаю,  – недовольно поморщился Карвальо.  – Если бы на север, а то на юг! К Южной земле на пояс холода?

– Он уверен – там есть проход. Вечерами запирается с Серраном,  – понизил голос Альбо,  – разрабатывает план.