– Лил, отдыхай, пожалуйста, я принесу тебе чая, ты должна уснуть… завтра мы еще задержимся на денек, может быть, сходим вечером на пляж… Ты должна набраться сил и терпения. Все наладилось, верь мне, ангел мой, верь мне, я ЛЮБЛЮ тебя…
– Я хочу поехать в Лондон, Гуми, я хочу поехать в Лондон завтра же, я соскучилась по Гарри… кх… кхк.. орн… прж… ает
(Гуми осторожно зажимает ей ладонью рот и прикасается губами к её причесанному виску)
– Да… да… да, мы поедем в гости к Гарри, а теперь спи, моя золушка. Ааааа-уууу!!!
(Лил кусает его за палец, Гуми одергивает руку)
– Не называй меня золушкой!!! Терпеть не могу эту сказку…
– Ладно-ладно, моя вишневая косточка.. только успокойся же, наконец, и отдыхай, прошу тебя…
(Гуми, стоя на коленях, поправляет выбившиеся подушки и берет слегка остывший чай, чтобы передать его Лил.. она гладит его лицо, её глаза лучатся нежностью, они вот-вот подернутся приятной дымкой сонного забытья, но сначала она потянется к нему, чтобы поцеловать его неровную щеку, что-то пробормотать на том интернатском наречии, которое Гуми так никогда и не усвоил… выпить послушно чай и потом уснуть ангельским сном).
Лил, мы отправляемся на поиски ортанза
– Лил.. ты все еще здесь?
– Нет, я уже ушла, – голос из уборной (…)
– Лил, а Лил.. ведь осень вновь, и пора.. знаешь, мне в руку сегодня упал желтый лист, его подняло ветром с земли – так забавно, он ровненько лег в мою ладонь…
– Ты – счастливчик, Гум.. я это всегда знала.
– Я подумал, Лил, ты как-то упоминала об ортанзе, помнишь? Проклятые поэты…
– Нет, в последний раз ты отправился за золотым руном и я тебя не видела почти год.
– Лил, вишневый град косточек, не сравнится с твоей беспринципностью, ты обязана мне теперь помочь отыскать ортанз!!!
– Хих.. у тебя кризис или как тебя прикажешь понять?
– Мы возьмем лодку и спустимся по карельским рекам в обитель призрачной Туле! Я все придумал, у меня есть карта и руно…
– Что?! Ты сумасшедший, кормить комаров в Карелии?.. Нет, дорогой, это не для меня.. без горячего кофе, питаться рыбой и грибами, зажаренными на вертеле, хих…
– Лил, ты стала чересчур изнеженной – дорогие автомобили, рестораны и гламурные подонки, которые ни на что не способны, кроме как отнимать у тебя драгоценное время, ты совсем забыла обо мне. Лил, мне очень трудно сейчас…
Она вышла из уборной в полупрозрачной накидке из органзы, белые лепестки ее конусообразных грудок собрали на себе небрежный каскад сиреневых завихрений, подведенные глаза и губы фиолетовыми тенями напоминали аметистовые россыпи на коже форели..
– Лил, что это, ты похожа на тихоокеанскую устрицу, побывавшую в пасти мурены.. ты собралась куда-то пойти в этом наряде?..
– Нет, я собралась сплясать в этом наряде на твоей могилке, поросшей фиалками…
– Это невообразимо оригинально, знаешь, ты будешь нарасхват среди зверски голодной птенчиково-пушечной братии.
– Не утрируй события, завистливый фетишист, я всего лишь экспериментирую с некоторыми идейными композициями.
– Лил..
– Молчи.. следующие слова мне известны..
– Правда?..
Он подхватывает ее и увлекает на мягкие матрасы роскошной кровати, простирающейся на долгие-долгие мили, русла и рукава, с бесчисленными балдахинами греческих божеств и царственных животных.. и вот нескончаемая американская горка этой чудо-кровати все же замирает на краешках губ их затянувшегося поцелуя…
– Лил…
