Друг, которому можно перерезать горло.
Лев тащит Клима за собой. Обратно по коридору, на этот раз вверх по лестнице на второй этаж здания, где за шумоизолирующими стенами находится кабинет Игната. Клим уже бывал здесь, и в прошлый раз сердце едва не остановилось. Теперь ситуация стала еще хуже. Отсрочка закончилась, а он еще даже не внес и части долга.
Клим напряг мозг, стараясь припомнить сумму. Четыреста тысяч рублей? Нет… Кажется, около шестисот.
– Клементий!
Из-за стола встает Игнат с широченной улыбкой, за которой прячется холод и жестокость. О, это видно по мрачному взгляду, неизменному, несмотря на улыбку. Еще в первую их встречу Климу показалось, что перед ним полная противоположность Арсению. Высокий, худой, темноволосый. Наверное, Злата на словах обрисовала бы Игната секси-персиком. Такие мужчины вполне в ее вкусе.
Игнат впивается взглядом в Клима и медленно произносит, растягивая гласные:
– Мы тебя уже заждались. Ну, что? Ты принес девятнадцать тысяч долларов?
– Что?!
Лев резко давит Климу на плечо, и он падает на вертящийся стул перед столом Игната.
– Было же шестьсот тысяч рублей? Когда…
– Когда, когда, – раздраженно повторяет Игнат и садится в мягкое кожаное кресло. Он не отводит глаз ни на секунду, поэтому Клим утыкается взглядом в дощатый пол, затем разглядывает стены, увешанные охотничьим трофеями. Голова дикого кабана, огромные рога лося. Эти мумифицированные животные наводят еще больше ужаса, чем сам Игнат. – Тогда, когда ты продолжил играть вместо того, чтобы вернуть долг, и зарылся еще глубже. А в долларах считать удобнее, знаешь ли, – и он снова фальшиво улыбается.
Клим мысленно ругается.
– Я… Ты ведь знаешь, у меня умер отец.
– О, да, прими мои соболезнования, – взгляд Игната темнеет. – Я тоже потерял отца и мать. Говорят, только когда теряешь обоих родителей, становишься взрослым. Я повзрослел в семь лет. Тебе повезло больше. Сколько тебе?
– Двадцать семь, – сипит Клим.
Игнат откидывается в кресле. Длинными пальцами стучит по лакированной столешнице. Этот стук отзывается дробью в висках Клима, и он старается дышать глубоко, втягивая странную смесь дыма, меда и смолы. Черт, кажется, это парфюм Игната. Злата бы точно пищала от восторга.
– А может, не повезло, – фыркает Игнат и переглядывается со Львом, стоящим позади Клима. – Пять лет назад в твоем возрасте у меня было больше мозгов, чем у тебя, Клементий. О чем ты думал, когда снова сел за рулетку? – и он ударяет кулаком по столу, разрушая давящую тишину.
– Хотел отыграться.
– Отыграться? Клементий, в рулетке невозможно отыграться. Ты приходишь сюда и платишь за то, чтобы получить наркотик: чувство азарта, конскую дозу адреналина и иллюзию контроля над жизнью. Но ты не выигрываешь. Никогда. Иначе мой бизнес давно бы рухнул, – хрипло смеется Игнат и причесывает густые волосы пятерней. – И сейчас ты должен мне девятнадцать тысяч долларов. А если будешь бесить меня тупыми ответами, я накину еще тысячу для ровного счета.
Клим молчит.
Игнат вновь растягивает узкие губы в улыбке и разочарованно качает головой:
– Ну? Что же ты молчишь? Самый шумный клиент – и вдруг молчуном заделался. А перед девушками тот еще балагур. Как собираешься возвращать долг? – холодно уточняет он.
– Через полгода, – неуверенно начинает Клим. – Я вступлю в наследство и все верну.
– О, как. Удобно твой отец умер, не так ли? А может, это ты ему помог?
