Улыбка сына тут же меркнет. Не понимаю только это из-за того, что мы переезжаем или потому что мы будем жить втроём.
Начинаю по полной накручивать себя, что вообще открыла рот, но Тим вдруг подбегает ко мне и крепко обнимает.
Мои глаза мгновенно наполняются слезами. Я так соскучилась за этим. Еле держусь чтобы не разрыдаться.
— Мой родной, любимый сыночек, — осторожно обнимаю и глажу его по спине.
Страшно вновь сделать неверный жест, чтобы ребёнок снова не обиделся или не рассердился.
Сколько мы так обнимаемся не знаю. Может минуту, может пять.
Наша тактильная идиллия нарушается звонком моего мобильного телефона. Тим тут же убегает к себе собирать игрушки, а я пытаюсь отыскать среди гор картона, стрейча и полиэтилена свой сотовый.
— Алло! — отвечаю не глядя и плюхаюсь пятой точкой на кровать.
— Тимур будет есть пиццу с морепродуктами? Или ему просто сырную? — Олег в своем репертуаре. Ни «привета», ни даже простецкого «здрасте».
— И тебе не хворать.
— Так что насчет пиццы?
— Бери и ту, и ту. Но мы будем поздно, — в трубке слышны короткие «ту-ту-ту-ту», — Нам еще паковать столько вещей.
Он бросил трубку не дослушав.
И черт с тобой, Титов.
Дальнейшие сборы проходят интенсивнее. Злость, обращенная к Титову, помогает не сидеть на месте. На скорую руку сортирую вещи по категориям.
Набираю две сумки с маленькими вещами Тимура и ещё одну с игрушками не по возрасту. Завтра отвезу их к родителям и попрошу маму найти, кому это можно отдать.
Книги пакую в меньшие коробки, а для пледа нахожу место в дорожном чемодане.
Ух! Ящики под кроватью теперь тоже пусты.
Вытираю тыльной стороной ладони проступившие на лбу капельки пота. Умаялась немного. Но ничего. В спальне остаётся собрать содержимое ящиков письменного стола и можно переходить на кухню и паковать кухонную утварь.
Раздается звонкая трель дверного звонка. Вздрагиваю от неожиданности. Кто это может быть? Грузчики должны приехать только через два часа.
Открываю дверь и нос к носу встречаюсь с Олегом, в руках у него четыре коробки пиццы и пакет с колой. Вместо делового костюма на нем обычная парка темно-зеленого цвета, под которой виднеется тонкий серый лонгслив. На ногах вместо классических черных брюк со стрелками синие джинсы.
— Здравствуй! — Титов наклоняется и целует меня в щеку.
Снимает ботинки и проходит внутри квартиры. Я так и стою словно статуя, держась за распахнутую дверь. Чего это он? Какая муха его укусила?
— Привет, сынок, — Олег протягивает коробки с едой прибежавшему сыну. — Неси скорее на кухню. Сейчас обеденный перерыв будет.
— Ура! Класс, пап. Я так устал уже складывать все. У меня так много игрушек, — Тим с пиццей несётся в сторону кухни.
— А ты как, устала, дорогая? — Олег опять обращается ко мне, закрывая за собой дверь.
Милый тон его голоса, лёгкая улыбка на лице. Прищуренным взглядом слежу за тем, как он снимает с плеч парку и вешает её вглубь шкафа. Что здесь вообще происходит? Кто этот мужчина как две капли похожий и, в то же время, совсем не такой, как Титов?
— У тебя температура? — касаюсь ладонью его лба. Вроде не горячий, — Ты в своем уме? Что за цирк устраиваешь? — не слежу за тоном голоса, завожусь с пол оборота.
Олег кладет свою руку на мне талию и с небольшим нажимом толкает назад. Мое тело мгновенно реагирует на неожиданное прикосновение. Маленькие волоски на коже становятся дыбом. Быть равнодушной рядом с этим мужчиной у меня совсем не получается.
