Госпожа ПМС не является владелицей этого ресторана, всего лишь наемный работник, как каждый из нас, но…
– Тогда мой приказ – руководство к действию, Дарья. Поэтому меньше вопросов. Сказала принять заказ – значит, принимай и поменьше задавай вопросов!
Селезнева давит интонацией, густо накрашенные глаза будто молнии бросают в мою сторону. Если бы могла взглядом испепелить, от меня сейчас бы остались догорающие угли.
– Если я говорю, что прямо сейчас ты пойдешь к этому столику, примешь заказ и будешь само радушие, то, значит, ты, Никифорова, так и сделаешь! В противном случае я тебя не просто отсюда на улицу выкину, но и штраф такой вкатаю, что век не расплатишься!
Сглатываю ком. У меня просто язык отнимается. Вновь смотрю на мужчину, который разглядывает падающие за окном снежинки, отмечаю, что, кажется, метель заворачивается, тот единственный случай, когда синоптики не обманули, обещая самый настоящий снегопад на праздниках…
– Иди. Головой отвечаешь.
Прасковья Михайловна подталкивает меня, и я сжимаю в руках блокнот. На негнущихся ногах иду вперед. Прямо к столику, за которым сидит тот самый мужчина…
– Добрый вечер, – выдавливаю из себя дежурную улыбку.
Мне так страшно становится, когда светло-голубые глаза, будто две льдины, в меня впиваются. Пронизывающий взгляд. До костей продирающий…
Сжимаю ручку сильнее. Собираюсь и выговариваю, надеясь, что голос не дрожит.
– Готовы сделать заказ? Могу предложить блюдо от шеф-повара, – выговариваю заученные фразы на автомате, но незнакомец не отвечает. Прищуривается и вновь окидывает меня внимательным взглядом, останавливается на моем лице.
У меня возникает странное ощущение, что меня не просто разглядывают, а изучают, будто сверяясь с какими-то данными…
Не знаю…
Странное ощущение. Как на рентгене… Хочется спрятаться от этих пугающих светлых глаз, которые берут в плен мой взгляд и не отпускают.
– Мне неинтересны ваши блюда от шеф-повара, – спустя паузу отвечает мужчина и буквально подавляет своим бархатным баритоном и стальной интонацией человека, привыкшего отдавать приказы.
То, что в руках этого мужчины сконцентрирована власть, чувствуется буквально на каком-то подсознательном уровне. Это читается в том, как незнакомец держится, как сидит, как смотрит и как говорит…
– Кофе у вас – откровенное пойло.
Указывает на чашку, к которой едва притронулся. А у меня взгляд на салфетку падает, которую он отбросил… мне почему-то кажется, что я улавливаю запись, но не рискую рассматривать, вновь перевожу взгляд на заносчивого клиента.
– Могу принести другой…
Не знаю, как реагировать. Что говорить, когда не претензия звучит, а просто констатация факта, ведь Селезнева действительно в этот раз закупила вовсе не тот кофе, который указан в отчетах…
Я это случайно обнаружила, и вот сейчас первый звоночек относительно того, что напиток стал хуже. Но, разумеется, этого всего я не скажу посетителю, поэтому измученно улыбаюсь и задаю очередной вопрос:
– Какой кофе предпочитаете?
Мужчина не отвечает. Его взгляд скользит по моему лицу, а мне вдруг нестерпимо хочется поправить хвостик на затылке, а лучше вообще освежить прическу, убрать выбившуюся прядку за ухо, пригладить локоны, но я себе этого не позволяю…
У меня кровь к щекам приливает отчего-то, и я отчаянно надеюсь, что сейчас не краснею.
Ледяные глаза тем временем скользят по лицу, будто царапают бритвой, устремляются вниз, к скромному вырезу на груди, но мужчину явно не мои прелести интересуют. Взгляд останавливается на бейджике с именем, прицепленном на груди.
