— Добрый вечер, — сказала, изогнув бровь и слегка надув алые губки, — будь так любезен...
— Добрый вечер, Иветта, — хмуро сказал Лев и, оставив Наташу, направился помочь гостье с верхней одеждой.
— Наталья, это Эмма Ароновна, моя лучшая подруга, — знакомила Надежда Николаевна, — а это — Иветта, ее дочь и моя любимая крестница.
— Очень приятно, — отозвалась Наташа.
Обменявшись вежливыми фразами, все прошли к столу. Мария и ее помощница ухаживали за гостями.
— Я так рада вновь оказаться в кругу моих самых родных людей, — щебетала Надежда Николаевна, поднимая бокал.
Все ответили ей согласием, пригубили напитки и приступили к ужину. Наташа ощущала пристальное внимание и на кого бы ни подняла глаза, всегда ловила на себе изучающий взгляд. Наслаждаться едой в такой обстановке было невозможно. Она отложила приборы и, улыбнувшись Бестужеву, накрыла ладонью его руку, проявляя необходимую нежность.
— Этот год полон удивительных перемен, — взяла на себя инициативу Эмма Ароновна, — не так ли, Лев?
— Вы правы. В моей жизни произошли приятные изменения, — промолвил он и послал Наташе влюбленный взгляд.
— Не буду лукавить, — продолжала Эмма Ароновна, при этом хитро улыбнувшись и переглянувшись с дочерью, — меня слегка удивляет такая спешка.
— Не стоит удивляться. У нас с Натальей с самого начала все вышло по-особенному. Зачем тратить время, если встретил того самого человека? — пожимая плечами, непринужденно ответил Лев.
Иветта искоса поглядывала то на Наталью, то на ее ладонь, все еще покоившуюся на руке Бестужева.
— Так и есть, дорогой, — подхватила Надежда Николаевна, — мы с твоим отцом после знакомства тоже ни на минуту не хотели расставаться.
— Наталья, вы само очарование. — Эмма Ароновна пристально рассматривала избранницу магната. — И дочурка ваша, наверное, милая девочка. Очень хотелось бы увидеть ее, — с нетерпением призналась она.
— Спасибо, — отозвалась Наташа и повернулась к маме Бестужева, — Надежда Николаевна тоже еще не познакомилась с Ульяной. Няня позже вынесет ее к нам.
— Прекрасно, — всплеснула руками гостья.
— Как ваши дела, Эмма Ароновна? — попытался переключить ее внимание Бестужев.
— У нас все прекрасно! Муж трудится, а мы с Иветточкой только вернулись из Парижа!
— Как здорово, — поддержала Надежда Николаевна. — Многое успели повидать?
— Эйфелева Башня, собор Парижской Богоматери, музей Орсе... всего не перечислишь, — восторгалась Эмма Ароновна и, подперев ладонью подбородок, вновь обратилась к Наташе, — а вы бывали в Париже?
— Нет. К сожалению, не довелось, — ответила та.
— А где бывали? — поинтересовалась Надежда Николаевна.
— На самом деле у меня даже загранпаспорта нет, — с улыбкой, как можно спокойнее пояснила Наташа, — но думаю, еще успеется.
— Конечно! Какие ваши годы! — усмехнулась Эмма Ароновна.
— Лев, ты просто обязан свозить Наташу в Париж, — кокетливо заметила Иветта. — Это ведь город влюбленных, — подчеркнула она, буравя мужчину взглядом.
— Обязательно, — без улыбки ответил Бестужев.
— Мы, кстати, все же успели на показ, — весело делилась Эмма Ароновна. — Наряды просто божественны! Какие ткани, какие модели! Наташа, вы знакомы с Поповым? — выжидающе застыла она. Девушка отрицательно мотнула головой. — Я ему говорю, Серж, ну возьми себе псевдоним! Что за Попов? — рассмеялась гостья.
Наташа отвела глаза. В этом обществе ей становилось душно. Она не могла поддержать их разговор ни о путешествиях, ни о модных показах. Все это было так далеко от реальности, в которой жила девушка, но она была вынуждена изображать заинтересованность беседой.
