— Эффектная внешность, особенная стать, гордая осанка, — расправив плечи, воодушевленно обрисовывала Надежда Николаевна. — Этому нельзя научиться. Можно только унаследовать, — подчеркнула она. — Такая девушка должна быть рядом с моим сыном. Из уважаемой, именитой семьи. А не ты!
Улыбка медленно сползала с лица Наташи, пока Надежда Николаевна разгорячено продолжала:
— Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать какая между вами пропасть. Где ты, а где мой сын! — шипела женщина. В ее потемневших глазах блеснуло презрение. Брови нахмурились, собрав на лбу острые, глубокие морщины. Поджатые губы превратились в тонкую полоску. Перемены были такими резкими, такими кардинальными, что по спине Наташи пробежал холодок. Надежда Николаевна подавалась все ближе и, выставив вперед руку, указывала на девушку. — Я в браке много таких выскочек повидала, и ни одной не удалось перейти мне дорогу. Так что лучше бы тебе одуматься и оставить моего сына в покое. Или я превращу твою жизнь в настоящий ад!
Сердце Наташи ушло в пятки. Дыхание перехватило. Поддавшись безотчетному страху, она подскочила с дивана, прижимая к себе Ульяну. Застигнутая врасплох, в растерянности смотрела на Надежду Николаевну широко раскрытыми глазами.
В гостиной появилась Мария с подносом в руках, готовая накрывать стол для кофепития. С другой стороны показалась Эмма Ароновна.
Наташа встретила их взглядом, а затем повернулась к Надежде Николаевне. Женщина вновь стала прежней. С милой доброжелательностью на лице.
— Извините, — все, что смогла вымолвить Наташа, прежде чем покинуть комнату.
Она вбежала в детскую, едва сдерживая слезы. Перекошенное яростью лицо Надежды Николаевны все еще стояло перед ее глазами. Оксана, раскладывающая по полкам чистые вещи, бросила свое занятие и с тревогой подбежала к девушке.
— Что случилось? Что-то с Улей? — взволнованно спросила она, осматривая девочку.
— Нет. Все хорошо, — сбивчиво отвечала Наташа, стараясь прийти в себя. Она выдохнула и спокойно распорядилась. — Я сама уложу Ульяну. Передайте, пожалуйста, Льву Алексеевичу, что она неважно себя чувствует. И вы на сегодня свободны.
Няня, окинув хозяйку удивленным взглядом, вышла из комнаты. Наташа на ватных ногах пересекла детскую и опустилась в кресло-качалку.
Первые эмоции постепенно стихали. Наташа больше не испытывала сильного потрясения. Теперь она чувствовала, как глубоко ее задели жестокие слова, как они едкой горечью разлились по душе.
Девушка прокручивала в голове моменты общения за ужином. Вспоминала, что Надежда Николаевна весь вечер проявляла к ней живой интерес, была приветлива и в целом отнеслась благосклонно. Но потом... ее словно подменили.
Наташа коснулась пальцами своего раскрасневшегося лица. Все эти фразы, обидные и унизительные, были брошены с такой ненавистью и так пылко, будто вместо слов Надежда Николаевна отвесила ей звонкие пощечины.
"В них не было правды, — горячо подумала девушка. — И я не заслужила такого отношения".
Теперь Наташа ругала себя за реакцию. За то, что сбежала с ужина. Но подобрать достойный ответ, который не привел бы к открытому конфликту, она тоже не смогла. Еще не хватало сцепиться с будущей свекровью на глазах гостей и прислуги. Бестужев точно бы такого не оценил!
Тогда Наташа подумала о гостях. Ей показалось, что Лев был неприятно удивлен их визитом. Эмма Ароновна вела себя очень настойчиво. Подчеркивала свое положение. Иветта не сводила с Бестужева глаз и то, как ринулась за ним на веранду, совсем не понравилось Наташе. Но может быть теперь, после слов Надежды Николаевны, она это просто надумывает?
