Финеас Финн - страница 37

– Планы всегда можно поменять, если имеются дела важнее.

– Да, именно так. А для вас, получается, важнее было оказать услугу мне?

– Разумеется. Но мне пора идти: Добени будет выступать в четыре, и я ни за что не хочу этого пропустить.

– Быть может, осенью вы согласитесь сопровождать брата за границу? Но это слишком смелая просьба, верно? Во всяком случае пока говорить об этом рано. Идите же! Возможно, мы увидимся в воскресенье, если вы будете в городе.

Финеас отправился в Вестминстерский дворец, полностью поглощенный размышлениями о леди Лоре и лорде Чилтерне. К чему была такая благосклонность с ее стороны и отчего она расточала похвалы мистеру Кеннеди? О ком из них двоих она думала больше? Леди Лора назвалась наставницей Финеаса – его ментором. Значило ли это, что она испытывает к нему те чувства, которые он хотел в ней вызвать? Нет, едва ли. Но кто знает, вдруг ее чувства изменятся? Она не влюблена в него сейчас – этим он похвастать не мог. Но что, если он сумеет внушить ей любовь? Сердце ментора может смягчиться. Мистера Кеннеди, по крайней мере, она не любит – Финеас был в этом совершенно уверен, не видя в ее обращении и намека на нежные чувства. Что до лорда Чилтерна, наш герой решил сделать все, что будет в его силах. О самом аристократе ему было известно лишь то, что тот играет и предается пьянству.

В тот вечер министры уходящего кабинета отчитывались палате лордов и палате общин. Поскольку нас в данный момент интересует палата общин, мы ограничимся обзором происходившего в ней и сделаем это тем охотнее, что суть сказанного в обоих случаях была одинакова. Покидающие свои посты министры говорили чрезвычайно серьезно, с величайшей учтивостью и не забывая превозносить себя до небес. Мы можем смело сказать, что человеку, не знакомому с парламентскими обыкновениями, было бы нелегко уразуметь, отчего мистер Добени столь любезен после поражения, если был так язвителен до него. Он объявил коллегам, что его досточтимый друг и соратник лорд де Террьер счел за лучшее покинуть свой пост. По решению палаты общин, как предусмотрено конституцией, лорд де Террьер подал в отставку, и королева милостиво ее приняла. Мистер Добени мог лишь сообщить: ее величество пожелала, чтобы завтра в одиннадцать к ней прибыл мистер Майлдмэй – и тот, насколько было известно мистеру Добени, явится в назначенный час. Лорд де Террьер счел своим долгом порекомендовать Ее величеству послать за этим достойным джентльменом. Такова была суть речи, произнесенной мистером Добени. Далее он в самых мягких, благожелательных и вкрадчивых выражениях дал понять, что если бы палата общин сочла возможным продлить пребывание его партии на правительственных скамьях на месяц-другой, то его партия оправдала бы все возложенные на нее ожидания, а также заверил, что его единомышленники никогда не станут никого обвинять, преследовать или иным образом подражать своим воинственным оппонентам, но, как и до сих пор, намерены быть кроткими аки голуби и мудрыми аки змеи. Все эти фразы, однако, джентльмены по обе стороны зала воспринимали без всякого интереса – как риторические упражнения. Важно было лишь то, что лорд де Террьер подал в отставку, а мистеру Майлдмэю повелели явиться в Виндзорский замок.

Королева послала за последним по рекомендации лорда де Террьера. При этом и сам лорд де Террьер, и его ближайший сподвижник в течение последних трех дней употребили все свое красноречие, стараясь убедить соотечественников, что никогда еще правительство не пытался возглавить менее подходящий кандидат! Не было таких грехов, которых они ни приписывали бы мистеру Майлдмэю, – и тем не менее, едва обнаружив, что не могут удержать власть, они посоветовали королеве передать ее тому, кого называли некомпетентным политиком, разваливающим страну! Мы не видим тут ничего удивительного, потому что привыкли, но сторонних наблюдателей это, без сомнения, должно поражать. Ничего подобного до сих пор не существует ни в одной стране мира – нигде политика не превратилась в такую доброжелательную, исполненную приязни к оппоненту и одновременно яростную борьбу за первенство. Лидеры наших двух партий относятся друг к другу, как двое боксеров на ринге, которые раз в два года отправляют друг друга в нокаут за чемпионский пояс и пятьсот фунтов каждому. Как они бросаются друг на друга, нанося удары! Будто желают убить! И все же никого Бирмингемский Бантам не уважает так, как Билла Бернса, Забияку из Брайтона, и ни в чьем обществе не распивает смесь эля с биттером с таким наслаждением. То же и с мистером Добени и мистером Майлдмэем: в частной жизни первый благоговел перед старшим соперником, а тот никогда не упускал возможности тепло пожать первому руку. В Соединенных Штатах все не так. Там тоже существует политическое соперничество, но оно порождает вражду и в частной жизни. Лидеры тамошних партий поносят друг друга всерьез и проклинают со всей искренностью. Меж тем я сомневаюсь, что мистер Добени дозволил бы волоску упасть с почтенной головы мистера Майлдмэя даже ради того, чтобы гарантировать себе полгода непрерывного пребывания у власти.