Финеас Финн - страница 39

Мистер Грешем и правда встречался с лордом де Террьером, но совершенно безрезультатно. То ли в мистере Грешеме было слишком мало от дьявола, то ли слишком много и он либо посчитал, что лорд де Террьер предложил недостаточно высокую цену, либо вообще не пожелал принимать его даров, но встреча прошла впустую, и во вторник днем королева снова послала за мистером Майлдмэем. В среду утром у тех, кто предрекал непреодолимые трудности, лица сделались совсем скорбными, а трагические пророчества зазвучали особенно триумфально. Положение наконец зашло в тупик: правительство не мог сформировать никто. Рассказывали, будто мистер Майлдмэй упал к ногам ее величества в слезах и умолял освободить его от дальнейшей ответственности. Многим в клубах было якобы доподлинно известно, что королева тем же утром телеграфировала в Германию, прося совета. Находились люди, настроенные так мрачно, что заявляли, мол, если мистер Майлдмэй вдруг не согласится подняться с колен и вновь надеть свои заржавевшие доспехи, у ее величества не будет иного выхода, как прибегнуть к помощи мистера Монка.

– Уж лучше он, чем Грешем, – бросил в сердцах Баррингтон Эрл.

– Я вам скажу, чем все кончится, – произнес Ратлер. – У нас будут и Грешем, и Монк вместе, а нам с вами придется им подчиняться.

Что ответил на такое предсказание мистер Эрл, я на этих страницах привести не осмелюсь.

Однако в среду вечером стало известно, что все улажено, и еще до того, как в четверг собрались обе палаты, места в правительстве были распределены – в действительности или в воображении наблюдателей. Газета «Таймс» во втором выпуске в четверг привела состав кабинета министров, в котором были угаданы четыре поста из четырнадцати. В пятницу та же газета назвала правильно уже десять кандидатов, а также будущих чиновников судебного ведомства – с единственной ошибкой, касавшейся Ирландии, в субботу же был опубликован общий список статс-секретарей, их помощников и вице-президентов – удивительно точный, хотя некоторые должности и перепутались. Правительство было наконец сформировано – именно так, как, по общему мнению, это единственно и могло быть сделано. Никто не удивлялся, а все, что происходило в течение недели, выглядело как обычная в таких случаях процедура. Мистер Майлдмэй стал премьер-министром, мистер Грешем возглавил министерство иностранных дел, мистер Монк – министерство торговли, герцог получил пост лорда – председателя Совета, граф Брентфорд – хранителя печати, а мистер Паллизер – канцлера казначейства. Баррингтон Эрл поднялся на ступеньку вверх и занял должность секретаря в адмиралтействе; вновь попал в адмиралтейство и мистер Бонтин; Лоренс Фицгиббон стал младшим лордом казначейства. Мистер Ратлер, конечно же, был назначен в то же ведомство секретарем. Он был, пожалуй, единственным, в чьей будущей должности никто не сомневался: он действительно смог показать, что как нельзя лучше подходит для этой работы, – да так, что все считали его назначение чем-то само собой разумеющимся. Не уверен, что подобное можно было сказать о ком-либо еще из членов нового правительства.

Во время всех этих перипетий и треволнений Финеас Финн все больше чувствовал, как остается не у дел. Он не был настолько самонадеян, чтобы предположить, будто ему предложат должность, и никогда не намекал на подобное своей доброй подруге леди Лоре. Он еще ни разу не выступал в парламенте. Собственно, к тому моменту, когда было сформировано новое правительство, он провел там от силы две недели. Разумеется, пока ему не на что было надеяться. Тем не менее он чувствовал себя покинутым. Те, кто еще вчера беседовал с ним про голосование, считая его голос не хуже любого другого, теперь не желали обсуждать распределение мест в правительстве. Он не принадлежал к их обществу: не мог быть соперником – не мог ни навредить, ни помочь, а следовательно, не мог и разделить их чувства, будь то радость от успеха или разочарование от неудачи. Больше прочего его раздосадовало, пожалуй, то, что должность – не в кабинете министров, но тем не менее весьма высокую и достойную – предложили мистеру Кеннеди. Тот отказался, что слегка утешило нашего героя, но не до конца.