Фланирующие. Роман-приключение - страница 4

Кстати, откуда у неё такое нетипичное имя? Такой нехарактерный для женщины низкий голос? Может быть Диана поёт? Наверняка её родители не заставляли читать её в детстве «Войну и мир» – терпение у неё врождённое, или….приобретённое, выработанное самой же, но почему и для чего? Пока у ЛьЮ больше вопросов чем ответов. А фигура у неё, аховая! Прямо сказать, топовая, особенно при её росте. Стоп. Что это она достаёт из сумочки: чехол, ОЧКИ?! КАК! Она носит очки??? Мучительно пульсирующая татуированная шея изнемогала от жары…

ДАЗДРАСМЫГДА ИВАНОВА

Дедушка, член партии КПСС, ярый коммунист задолго до её рождения так мечтал о внучке, умнице, комсомолке и красавице, что всех других членов семьи отодвинул на задний план. Дед угрожал всех проклясть, прогнать из дому, как своего брата, что словно трус бежал в эту загнивающую заграницу. И он сдержит обещание, если его внучка не будет носить имя Даздрасмыгда!

Юная Фурцева! Терешкова! Такой дед как ОН, не может родить никак меньше! Только партийная элита раскроет ей, его Даздрасмыгдочке, свои доброжелательные руки!

Она переплюнет всех! Она – Даздрасмыгда Иванова! Да здравствует смычка города и деревни!

В детстве лицо Даздрасмыгды непрестанно менялось: там всегда что-то происходило. Разыгрывались сцены ужаса, презрения, ненависти и злобы. И всё это было видимо от полного непонимания.

Маленькая девочка, всё наперёд знающая про космос, на кривеньких ножках, в ободранных ботиночках тихо брела в советскую школу:

– Дрозофилла Шмыгова, привет!

Её никогда не беспокоило, какое впечатление она и её имя производит на одноклассников, она считала их невежественными. Но энергия жестокости из них била ключом, они объединялись в группы, чтобы быть адски ужасными для изгоя. И эмоциональная окраска такого посыла, конечно расшатывала психику.

Жизнь давала трещину за трещиной, ползла по ниточкам, не оставляя ничего доброго.

Жизнь Даздрасмыгды словно затяжная война на нескольких фронтах: решительные атаки сменяются периодами глухой обороны, затишьями, вылазками или боевыми тревогами.

Мама продолжала утешать:

– Тебе лучше оставаться в своём кругу, пока ты не научишься различать своих и чужих.

Так, Даздрасмыгда очертила свой круг, впустив туда только взрослых, учителей и книги. Она читала о путешествиях, о сказочных новых мирах, планетах, изучала Большую и Малую Энциклопедию. Она благополучно погружалась в собственные фантазии и верила, что есть другой мир. А вот мир искусства был ей непонятен, и как-то глух к её духовным желаниям.

Однажды девочка бросилась на снег и лежала долго-долго на спине первый раз, увидев и как-то даже почувствовав, огромное количество звёзд не в Большой Энциклопедии, а в Настоящей Жизни. Даздрасмыгда присвоила звёзды себе.

Тихо поступив в Университет на юридический факультет, Даздрасмыгду перевели, как случайно зачисленного лишнего студента – на экономический. Так она и проходила на экономический пять лет, никому не рассказав об изменениях. Учила формулы, зубрила неизвестные названия без малейшего понимания, как, впрочем, и многие в те годы.

Дед ликовал! Он был счастлив! Всё шло по плану, его внучка, Даздрасмыгдочка, ещё отвоюет правое дело и задаст этим беспартийным! Хотя политические и экономические изменения страны к 90-тым уже сильно подкосили его здоровье. Он не смирялся с правдой жизни. Так, и умер, не узнав о том, что Даздрасмыгдочка позорно отучилась «на отлично», на коммерсанта.