Трофим Егорович, послушно кивнул.
– Распорядитесь, товарищ комиссар, чтобы бойцам выдали пайки и
боеприпасы. А теперь собирайтесь, путь предстоит не близкий.
– Далеко ли едем, товарищ командир? – поинтересовался Павел.
– Я же уже сказал! В штаб дивизии, в Югоморск.
У Павла заклокотало внутри, вселилась радость, воссияла надежда.
Бог видимо услышал его молитву.
По дороге отряд обстреляли какие-то вооружённые люди, но хлопот
особых не принесли. Всадники, охраняющие командира, разогнали наглецов, те скрылись на лошадях в лесу.
– Кто это мог быть? – вопрошал командир. – Беляков здесь по
данным разведки не предвидится.
– Местные бандиты, товарищ комполка, – определил командир
взвода Михайлов, – по всему видно – шкурники, поживиться хотели, не за тех приняли.
Приехали в назначенный пункт, как и задумали без опоздания. На
разъезде встретил караул и, признав Зубавина, назвавшего пароль, впустил в город. Здесь шли передвижения воинских подразделений. Строем проходили роты, кони тащили пушки. Вдоль улиц, рядами стояли тачанки. Город был переполнен военными. Солдаты вели хозяйственные работы. Во дворах, на походных кухнях варилась каша, и аппетитный запах дымом расстилался далеко по округе. Дружина Зубавина подъехала к штабу, напротив, в большом здании располагался лазарет. Медсёстры с красными крестами копошились на улице. Стирали бинты и марли, развешивали на верёвках. Сидевшие поблизости бойцы, заигрывали с ними, время от времени громко хохотали.
– Ждите у штаба, – сказал Зубавин. – Никуда не расходиться, до баб
не бегать, магарыч не пить.
– Товарищ командир, – обратился Синицын, – на полчасика
отлучиться бы.
– Что понос поджал? Али по мужским надобностям соскучился? —
усмехнулся Сидор Борисович, поглядывая на хохотавших однополчан.
– Мать проведать надобно, давно не виделся, – соврал Павел. —
Может, её и нет здесь вовсе, хотелось бы узнать.
Командир строго взглянул на Павла: – Не слышал, что у тебя здесь
родня проживает! А, герой? Мне доложил бы об этом комиссар.
Не моргая, Павел смотрел в пронзительный взгляд Зубавина.
– Ну да ладно, ступай! Верю! Только одна нога там, другая здеся.
Комполка поднял руку и успокоил разговорившихся сослуживцев.
Обратился к ординарцу: – Хохлов! Остаёшься за старшего. Остальным никуда! Только Синицыну разрешил мать проведать. Понятен приказ?
Павел запрыгнул на гнедого и помчался на Зелёную пять. Хохлов
подозвал молодого Витю Мокрушина и шепнул на ухо: – Проследи. Узнай куда отпросился. Это приказ Обухова – следить за ним.
Дверь открыла Надежда Васильевна и вздрогнула, увидев мужчину в
военной форме. Вспомнила роковую ночь, когда красноармейцы забирали Павла и сильно напугали.
– Вам кого? – прошептала, не узнав.
Он снял будёновку и поздоровался. Лишь тогда она обрадовалась.
Слёзы невольно покатились из глаз. Павел улыбался, кивая. Не терпелось узнать главное. Женщина суетилась, пригласила войти. Павел прошёл за хозяйкой, понимая, что Лизы здесь нет. Внутри тормошилась дрожь, сознание уповало услышать важные слова, что Лиза с матерью уехала и находится в безопасности. Торопил Надежду Васильевну: – Скажите быстрее, где они? Уехали? Успели на пароход?
– Нет, Павлушенька, – ответила та.
– Где же?! – выкрикнул Павел.
Надежда Васильевна, неосознанно тянула время, заторможенность
хозяйки раздражала, и только потом Павел понял причину невнимательного состояния, таившуюся в систематическом недоедании.
