Профайлер умолкает, и мы все идём смотреть видео. В кабинете у полковника на столе кучей свалены несколько внешних жёстких дисков, мы подходим по одному, и полковник каждому вручает по накопителю.
– Записи с камер, – говорит полковник и смотрит прямо на меня. – Не «Аббатство Даунов» и не порно.
Его жена любительница сериалов. Я получаю свой диск, и чувствую, насколько он тяжёл от переполняющих его часов записей с камер видеонаблюдения. Я мысленно прошу верховное существо, чтобы качество видео было повыше, потому что от мысли, что следующие несколько дней мне предстоит провести, уставившись в экран, воспроизводящий изображение январской метели, мне хочется блевать.
Кстати, не мешало бы подкрепиться, потому что время незаметно приблизилось к обеду. Раньше прямо напротив конторы была крошечная блинная, куда можно было попасть сразу с тротуара, просто переступив высокий дубовый порог. Когда было настроение, я брал себе пару блинов с ветчиной и сыром (не забыть добавить грибы), и съедал их за обшарпанной деревянной стойкой, вдыхая запахи кухни. Там плохо работала вытяжка, и одежда ещё долго пахла перегретым маслом и жареным тестом. Иногда из окна своего кабинета я видел Эмму, скрывающуюся в дверях блинной, и пропадающую там на добрых полчаса. Ни разу я не смог подгадать так, чтобы оказаться за стойкой одновременно с девушкой, просто чтобы посмотреть, что она себе берёт. Овощные салаты и диетические блюда в меню отсутствовали. Сейчас блинная закрыта на ремонт, и из окна моего кабинета видны измазанные побелкой двери, через которые белые, как мельники, рабочие, заносили мешки со шпатлёвкой и листы гипсокартона.
В кабинете душно, но я не открываю окно. Ноутбук я тоже не включаю, у меня есть идея получше. Я встаю из-за стола и по длинному коридору иду к кабинету полковника. Говорят, в нашем здании до революции располагался публичный дом, и поэтому у нас такие маленькие кабинеты и тесные коридоры. Я громко стучу, дожидаясь, пока полковник Кирпонос рявкнет: «Войдите!» Я говорю, что возьму видео домой, чтобы смотреть все выходные. Полковник кивает. Его компьютер выключен, он просто сидит, положив руки на стол и сплетя пальцы. Окно открыто, выходит на скучный внутренний двор, где не растёт ни деревца.
– Ты давно общался с родителями? – спрашивает вдруг полковник.
Я пожимаю плечами.
– Недели две назад.
На самом деле прошло уже больше трёх недель. Не знаю почему, но мне стыдно признаться в этом полковнику.
– Ты звони им почаще, – говорит полковник. – Они, всё-таки, уже не очень молодые.
– Маша не даёт им скучать, – говорю я.
Полковник ёрзает на кресле. Колёсики скрипят по ламинату, и я уверен, что под столом уже протёрты глубокие бороздки. Наш начальник АХЧ жаловался как-то в курилке, что раз в два-три месяца приходится менять газлифты на кресле полковника.
– Сколько уже у неё – двое? – спрашивает Кирпонос.
– Да, – отвечаю я, – мальчик и девочка.
– Твоя мама, наверное, души в них не чает.
Я киваю. Полковник опять скрипит креслом, словно намерено пытается его сломать.
Когда я выхожу из кабинета, он тихо говорит:
– Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь с ними увидеться.
Рядом с моей машиной припаркован серебристый «гольф» Васи, и я с удовлетворением отмечаю, что его лобовое стекло капитально засрано голубями, а мой «мерседес» чист, как крыло ангела. Мимо проходит группа туристов, машет руками и говорит на непонятном языке. Что они забыли в нашем упадочном городе? Меня всегда удивляло, зачем они к нам едут. Я могу понять тех, кто едет пощекотать свои нервы в казино, или пообщаться с легкодоступными девушками, но что тут делать остальным? За природой глупо ехать в душный мегаполис. Находясь в центре Европы, становясь постоянным полем боя и испытывая влияние разнородных сил во всех сферах, мы создали очень немного того ценного, что смогло перешагнуть национальный уровень. А как могло быть иначе, если даже с поисками национальной идентичности мы испытываем огромные проблемы. Четверть века назад мы могли что-то изменить вокруг себя и в самих себе, но просто потратили время на создание одного гигантского симулякра размером с государство, причём главой симулякра оказался злобный и мстительный параноик с явной мегаломанией. Не думаю, что у нас в конторе кто-то знает значение слова «симулякр» и «мегаломания».
