По уже заведенной традиции Антуан не собирается возвращаться к дереву до самого вечера, но не выдерживает. Ему не терпится узнать, какой эффект произвело его послание. И произвело ли? Еще до обеда он мчится к дереву и обнаруживает удивительное слово – с него, в каком-то смысле, все и начинается. Но не сразу Антуану удается его раскусить:
– Ветнупри, – бормочет он, обходя дерево еды вокруг, – Риветнуп… иветнупр… нупривет… Ну, привет! – кричит Антуан. – Ну конечно! Как же я сразу не догадался! О, как же я отвык думать, какой же я стал тупой, дубина! – радостно сокрушается Антуан, и улыбка не сходит с его лица. Счастливый, он бежит вприпрыжку вокруг дерева и голосит нараспев: «Ну-у-у! Приве-е-е-ет!» Срывает с дерева рожок мороженого, лижет, грызет и поет в него на разные лады, продолжая скакать и махать руками как ветряная мельница. Мороженое тает, и сливочно-шоколадные струйки начинают течь по подбородку, по локтям, капли падают на живот, и Антуан мажет сладким пальцем по животу и груди, выводя: «Ну, привет!»
По привычке не ожидая застать кого-то у Дерева в обед, Антуанетта без должной бдительности выходит на полянку и видит там это потрясающее зрелище: перемазанный мороженым Антуан прыгает, скачет и орет что-то в рожок. Антуанетта обескуражена. Антуан же, спохватившись, замирает, глядя на Антуанетту своими добрыми глазами и боясь дышать, словно дыханием ее можно спугнуть, как бабочку.
– Привет! – находится вдруг Антуан. – Привет, – показывает он то на землю, где выложено слово, то себе на живот: – Привет!
Антуанетта взирает на него с недоверием. Антуан растеряно оглядывается вокруг, срывает с Дерева рожок мороженого и, протягивая его Антуанетте, медленно подходит к ней. Антуанетта глядит на него опасливо, но добрые глаза Антуана убеждают ее не убегать, и она берет рожок. Тогда, ободренный, Антуан возвращается к дереву и приносит ей сладкий брецель, а за ним несколько тонких блинчиков, потом рагу с гренками, ломтик чиабатты, фрикасе, томленого лосося под имбирным соусом, несколько вареников, мацебрай. Горшочек с пити Антуанетта уже не может принять и смотрит на Антуана с улыбкой. Антуан сияет, держа перед собой горшочек ароматного зеленого супа. Высвободив из-под еды руку с подтаявшим рожком мороженого, Антуанетта выводит на груди Антуана «спасибо». Антуан читает, смотрит на Антуанетту большими глазами, и в них можно прочесть – «пожалуйста».
Хорошо, на этом глава заканчивается. Но есть один момент, который я никак не могу взять в толк. Если Антуан так легко может измазать свое тело мороженым, то во что же он одет?
Ни во что, он голый. Как и Антуанетта, если это кого-то интересует.
Ах, вот в чем подвох! Они голые! Значит, никаких рубашек и платьев!
Ну… это же начало времен…
Погоди у меня, я тебе это припомню!!
Вот так знакомятся Антуан и Антуанетта.
Ну как знакомятся… Они давно знают друг друга, они всегда знали друг друга! Антуану не надо объяснять, что такое Антуанетта, а Антуанетте – что такое Антуан. Чувство Антуанности – в самом их естестве. Антуан всегда узнает Антуанетту, а Антуанетта – Антуана.
Всегда ли?
Всегда! Конечно, всегда!
Хорошо, увидим. Между тем, Антуан вскоре выясняет, что Антуанетта неспособна издавать звуки голосом. Она понимает его слова, потому что читает те же самые скрижали, что когда-то читал и он, но не может ничего произнести. Поначалу они переписываются веточками на земле, но потом постепенно переходят на жесты. Антуанетта изобретает множество жестов каждую минуту, и Антуану приходится потрудиться, чтобы их запомнить.
