Рельеф бугрился и изгибался – мощные гранитные складки то вырастали горами с отвесными склонами, но наоборот стремительно опускались вниз к протоке, а затем уже к широкой глади залива, который действительно на карте назывался Новинский и был частью бассейна Сайменского канала. И на всех этих наслоениях камня обильно рос мох и разного рода травы, а поверх них – контрастный смешанный лес: то в какой-то момент он превращался в зловещий и дремучий, от которого становилось немного не по себе, продираясь через иголки. Но стоило отодвинуть пару еловых веток и за ними возникала опушка с тонкими березками и сосенками, затем вдруг вырастали кустарники, рядившиеся с невысокими елочками, а буквально следом зеленые мохнатые лапы сгущались и тяжело нависали над головой – снова зловещий сумрак окутывал со всех сторон. От него как-то само по себе мурашки бегали по коже. Признаться, Тимур чувствовал какое-то странное напряжение. Он постоянно оглядывался, останавливался, прислушивался, вглядывался в просветы между деревьями, словно пытался уловить кого-то или… что-то. Загадочность всех предшествующих событий неизбежно запускала брожение фантазии. Тимур гнал прочь все порожденные ею предположения, но не мог полностью отделаться от оставляемых ею эмоциональных отпечатков.
В самом начале поисков ему вместе с ребятами Иванова встретилась пара грибников преклонного возраста. Увидев такое количество неизвестных людей, с подозрительным прищуром осматривающих окрестности, дачники удивились и стали переглядываться. Иванов тут же поинтересовался, а не встречался ли кто-то им по пути, так сказать, не очень знакомый. Может, компания какая… Но грибники отрицательно качали головами. С утра, говорят, бродят, никого не видели.
Продравшись через сгустившийся на одной из частей леса еловый участок, Тимур вместе с Ивановым вышли на пологий берег полуострова. В этой части камни отступили, оставив под ногами твердую землю и множество высоких берез и осин в окружении россыпи валунов разных размеров. Часть из них утопали в воде. С берега открывался отличный вид на залив, а также на ворота шлюза, к которому медленно ползло нагруженное кругляком судно под финским флагом. Это место отлично подходило для установки лагеря или просто розжига костра с последующим шашлыком и песнями под гитару. Кострищ здесь было множество, у одного из самых больших лежало бревно и стояло несколько пней. Людей вокруг не было.
Пока Тимур разглядывал поляну, Иванов с группой пошли дальше. Следователь их окрикнул, но они только помахали руками и не остановились. Что ж, может быть Игонин увидит то, что они не заметили. Например, повнимательнее изучит подъем в горку, который начинался от берега и далее взбирался на скалу, увенчанную исполинского размера камнем с местный дачный дом. Он словно шапкой накрывал верхушку возвышенности. Однако к подножье вел отвесный обрыв, слетев с которого, вполне можно было остаться здесь навсегда – хотя внизу плескалась небольшая бухта, у самого подножья каменного отвеса торчало множество валунов, и высота до них была метров пять-шесть.
С боку от скалы к обрыву вела пологая тропа, по ней Тимур и отправился, пытаясь высмотреть хоть какие-то следы или признаки присутствия человека. И надо сказать, что таких было множество – место явно было исхоженное. А всякого разного мусора валялось вообще предостаточно. Скорее всего компании, отдыхавшие на берегу напротив шлюза, сбрасывали сюда свои отходы. Привычное дело в любых лесах страны.
