– Да вот, оторвался от группы. Решил проверить, вдруг в траншею кто забрался, – неуверенно и сбивчиво ответил Игонин.
Взгляд опытных глаз Иванова впился в лицо следователя.
– Бледный ты чего-то. Не ел? – спросил он.
– Не ел, – честно признался Тимур, с трудом припоминая, а успел ли он позавтракать.
– На, вот, – сказал опер, доставая из кармана легкой куртки шоколадный батончик. – Подкрепись.
– Спасибо, но я сладко.... Хотя, ладно, спасибо, съем, – попытался отказаться сначала Игонин, но спазм в желудке сразил его решимость наповал. Он принял лакомство из рук милиционера и, быстро раскрыв обертку, с удовольствием зажевал. В считанные мгновения пульс стал успокаиваться, а натянутая на лбу и висках кожа расслабляться. Нормально его так тряхануло. Ничего, можно побаловать себя вредной гадостью, особенно когда тело испытало стресс.
– Ты ничего тут не видел? – спросил вдруг Иванов.
– А чего? Лес, мусор. Следы, но вроде не те, что надо, – пожал плечами Тимур. Рассказывать о куче преследователей без лиц, которые внезапно куда-то испарились он не собирался. Так недолго и рапорт получить на имя руководителя.
Опер продолжал буравить лицо Игонина. Вдруг в его нагрудном кармане зазвонил телефон, старенький, даже без цветного экрана. Иванов достал его и нажал на кнопку приема вызова.
– Да? Тут. На горке, чуть южнее. А что? Да? Где? Сейчас подойду, – последовал короткий диалог, и милиционер отключился. – Идем, кеп. Что-то надыбали.
Поднявшись по насыпи, они прошли вниз по склону обратно к бухте, однако подошли к ней с другой стороны, оказавшись на противоположном берегу от скалы, у подножья которой Тимур исследовал мусор. Здесь лес сгустился, ощетинившись множество елей и старых сосен. Овраги полные бурелома и камни, поросшие тяжелых мхом. Неясное ощущение угрозы, таившейся где-то во мраке под еловыми лапами, снова холодком пробежало по спине молодого следователя. Иванов же на вид был все также хмур и сосредоточен.
Пройдя по зарослям еще минут пятнадцать, Тимур вместе с капитаном вышли к подножью высокой скалы, сложенной из нескольких гранитных складок, лежавших друг на друге подобно пирамиде. На каждом уровне росли ели разного размера. У одной из таких на нижнем выступе скалы стояло двое подчиненных Иванова. Они смотрели себе под ноги и курили.
– Че вы там? – процедил сквозь зубы капитан.
– Сами смотрите, – ответил один из оперов. – Залезать вон с этой стороны, там можно ногу поставить и ухватиться за куст. Ага, вот так.
– Ну че тут? – повторил вопрос Иванов и ему показали под ноги. Тимур, который забрался на склон следом, сразу же приметил поблескивавшие гильзы.
– Пэ-эм? – спросил Игонин.
– Похоже на то.
– Стреляна куча, – пробурчал другой опер.
Иванов присел над гильзами, затем огляделся, прошелся по выступу. Тимур пока что внимательно глядел на пять гильз, которые легли рядом друг с другом. Стреляли, стоя или сидя на месте.
– Тут еще, – сказал капитан. – Закатилось под куст.
Тимур вдруг решил проверить у подножья, спустился обратно, внимательно осмотрел засыпанную опавшими листьями землю. Нашел сначала одну, рядом вторую, через пару шагов третью и…
– Тут еще, – сказал Иванов, тоже спустившись с выступа и теперь согнувшись пополам под скалой.
– Да тут целая война была, – нервно усмехнулся один из оперов.
Тимур оторвался от созерцания земли, стал осматривать стволы ближайших деревьев. Как он и ожидал, в коре имелись следы попадания пуль. Точно также, как дробь из ружья мальчика изрешетила деревья на окраине садоводства.
