– Вот и будешь работать, но иначе. Водила опять запил. И, похоже, надолго. Увольнять его собрались, а мы простаиваем. Решили из тебя замену сделать. Вставай давай, мало времени!
Следующие полтора года были сказкой. Работа непыльная, знай себе катайся туда-сюда. Зарплата под сто восемьдесят рублей поначалу кружила голову, но мать быстро поставила Юрку на место.
– Ты можешь куражиться ходить, деньгами кидаться направо-налево, но поутру удовольствия не будет. Голова больная, морда в синяках от драк постоянных – весь итог. Деньги трать так, чтобы проснулся с утра, еще глаза не открыл, и первая мысль – правильно всё вчера сделал. А что правильно – решай сам. Одним – корову купить, другим – водку. Третьи копят, кто на дом, кто на машину. Мотоцикл тоже выбор. Но если купишь, не убейся, прошу тебя!
Все материнские увещевания были всегда одинаково глубоки. Умела Мария Григорьевна так сказать, чтобы и застыдить, и приободрить, и навести на правильные мысли. Хотя и подзатыльники сын получал до самой армии.
Тогда Юрка, конечно же, не сильно ее слушал. Но расстроить боялся. После гибели отца именно мама помогла им не загнуться.
Тринадцатого августа тысяча девятьсот семьдесят второго года – в жаркое, но пасмурное воскресенье – Юре Ивакину исполнилось восемнадцать лет. Лежал в кровати и думал: «Праздновать совсем не хочу, хоть и придется. Друзья не дадут замылить. Скорей бы понедельник – прийти на техбазу, забрать документы, поставить втихушку мужикам водки, пива, рыбы, и привет – к новым горизонтам. Подземным, темным, холодным и зачастую опасным».
Он точно решил: пока не призовут в армию, будет работать в шахте. Благо в округе их было восемь штук – выбирай любую.
– Пощелкали всех наших, а сами два дня скукоту гоняли! Слушал? – Петр Васильевич был всегда в курсе футбольных новостей.
В прошедшие выходные московские «Спартак» и «Торпедо» играли финал Кубка СССР. Начальник точно помнил весь путь этих команд по турнирной сетке. И что красно-белые в полуфинале не заметили Львов, и что черно-белые прошлись по «Днепру».
– Вот ты мне скажи, Юрок, как так-то? Кстати, чего целую сумку принес?
Юрка футболом интересовался постольку-поскольку. Всегда любил борьбу и бокс, они для него были честнее массовой погони за мячиком. Ими занялся еще в пятнадцать лет в спортклубе при Горнопромышленном училище.
– Да ну их, этих футболистов. Принес вот что, – и приоткрыл сумку. – Только не ругайся, Петр Васильевич, это мужикам всем. Увольняюсь я. Да и день рождения вчера случился. Посидите, отметите без меня, а я в шахту.
– Какую хоть?
– Первая Одесская…
IV
Юрка проработал мастером связи в шахте меньше трех месяцев: пятого ноября домой пришла повестка из Свердловского военкомата. Провожали призывника Ивакина и еще четверых рабочих торжественно. Подарили цветастый китайский термос со стеклянной колбой и деревянной пробкой. Мария Григорьевна этот термос берегла потом лет двадцать и часто пользовалась: держал кипяток он ровно семь дней и казался вечным.
Директор шахты выдал всем премию по случаю отправки в армию. Подруга Юрки – красавица Люда – обещала ждать.
– Зря я, что ли, за тебя в вечерней школе училась? Ты теперь одиннадцать классов окончил, осталось в армии отслужить, вернуться на шахту – и всё, полноценный советский гражданин! Там уже и в ЗАГС сможешь меня позвать, – то ли шутила она, провожая его, то ли нет.
