Франциск Ассизский. Его жизнь и общественная деятельность - страница 3

Весьма возможно, что Петр Бернардоне своими рассказами по возвращении из разных поездок бессознательно способствовал появлению некоторых идей в душе сына, из которых впоследствии развилось его призвание; вероятно впечатлительный ребенок с интересом прислушивался к рассказам отца, отражавшим в себе не только мировоззрения эпохи, но и все ее ужасы и противоречия.

Когда Франциск подрос, его отдали в школу, находившуюся в те времена, как и везде, под кровом церкви. Наставниками Франциска были, конечно, священники, научившие его немного по-латыни, а этот язык был наиболее распространен и употреблялся как для проповедей, так и для политических сношений. Но Франциск, кроме того, знал и французский язык, которому вероятно научился в родной семье. Этим и ограничилось образование Франциска; он даже не научился хорошенько писать и поэтому брался за перо лишь в исключительных случаях, предпочитая диктовать и подписывать свои писания простым крестом. По словам одного из биографов Франциска, Сабатье, хранящийся в “Casto Convento”[2] подлинный автограф Франциска указывает на крайнюю неуверенность почерка, как бы свидетельствующую о том, что святой мало упражнялся в письме.

Жизнь Франциска в первые годы его детства ничем не отличалась от жизни других детей его возраста. В Умбрии, как и в Тоскане, у детей и теперь замечается склонность к забавам, которые бы им давали возможность выказывать в особенном блеске свои достоинства. Они любят изображать рыцарей, воинов, устраивать процессии, и конечно, Франциск, как сын зажиточных родителей, благодаря богатству и личным качествам, должен был играть одну из главных ролей в таких забавах, и всегда шествовал во главе процессий, устраиваемых его городскими сверстниками.

Фома Челано, один из учеников Франциска и составитель его первой биографии, с негодованием отзывается о системе воспитания, господствовавшей в то время; родители чуть не с пеленок развращали детей, развивая в них тщеславие и разные другие пороки. Конечно, и Франциск не избег общей участи. Отец и мать баловали его и не мешали ему бросать деньги направо и налево. Их самолюбию льстило, что Франциска постоянно окружали дети богатых и важных дворян, которых он привлекал своею безумною расточительностью. Эти дворянчики, часто пользовавшиеся щедротами Франциска, составляли нечто вроде его придворного штата, поощрявшего все его похождения. Он часто гулял по улицам города по ночам, при свете факелов, окруженный толпою молодежи в богатых нарядах и держа начальнический жезл в руках. Такие процессии не раз смущали спокойствие жителей маленького городка, и выходки Франциска служили нескончаемым предметом разговоров и толков. Соседки зачастую указывали матери Франциска, доброму и кроткому созданию, на безумства и беспорядочность жизни ее сына, но она обыкновенно отвечала на это: “Ну, что вы думаете? Я надеюсь, если будет угодно Богу, мой сын еще сделается добрым христианином”. Словам этим, столь обыкновенным в устах матери, придан был впоследствии пророческий смысл.

Как далеко зашел Франциск в своем разгуле, – на этот счет показания его биографов расходятся. Фома Челано и “три товарища”, францисканские братья Лев, Анджело, Руфин, его первые биографы, все сходились в том, что Франциск дошел до крайних степеней разгула. В позднейших биографиях Франциска об этом предмете говорится только вскользь, так как отцы церкви очевидно не желали о нем много распространяться. Во всяком случае, Франциск своим шумным весельем, своими выходками и расточительностью обращал на себя общее внимание и приобрел известность. Его богатства, эксцентричные костюмы возбуждали всегда много толков в городе, который он наполнял своею бурною веселостью и веселыми похождениями.