Читать онлайн Катрин Маландрино - Француженка. Секреты неотразимого стиля

CATHERINE MALANDRINO

Une Femme Française

The Seductive Style of French Women

© 2017 by Catherine Malandrino

© Олейникова Е., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2018

КоЛибри®

Моему сыну Оскару, моим родным и всем, кто любит французский стиль.

Француженка не составляет списка желаний и не отмечает галочкой исполненные. Она берет от жизни всё и сразу. У нее есть шарм, характер, она умеет очаровывать, она покоряет своим стилем, она уверена в себе.

Женщину, которая сумела счастливо соединить французскую культуру и американский идеализм в браке и при этом сохранить свой стиль и индивидуальность, звали Жаклин Бувье Кеннеди. Натали Портман в фильме «Джекки» (2016) удивительно живо и ярко сумела передать характер этой преисполненной благородства, загадочной, грациозной и элегантной женщины, на долю которой выпали такие тяжелые испытания.

С юного возраста Джеки очень интересовалась европейской культурой. Она училась на факультете французской литературы в Колледже Вассара. После него изучала искусство в парижской Сорбонне и в совершенстве выучила французский. Окончив университет, Джеки занималась переводами с французского на английский. Портман рассказывала журналу New York, что, готовясь к роли, она читала дневник путешествий «Одно необыкновенное лето» (One Special Summer), который Джеки вела со своей сестрой Ли во время эпохального для них путешествия по Европе в начале 1950-х гг.

Переехав в Белый дом, Джеки пригласила французского дизайнера Стефана Будена для обновления интерьера и шеф-повара Рене Вердона, который готовил ее любимые блюда французской кухни для правительственных обедов. (В последние годы жизни Джеки полюбила carre d’agneau bouquetière (каре ягненка с овощами) и haricots verts almondine (стручковую фасоль с миндалем), поэтому часто обедала в нью-йоркских ресторанах с французским меню La Côte Basque и La Grenouille.) Приехав с мужем в Париж в 1961 г., Джеки совершенно очаровала парижан и Шарля де Голля умом и стилем. Президент Кеннеди отошел тогда на задний план и после этой поездки как-то пошутил: «Я – человек, который сопровождал Жаклин Кеннеди в Париж». Во время визита и в течение двух лет после него Джеки использовала всю силу своего убеждения, чтобы уговорить недоверчивых французских чиновников отпустить самую известную даму Парижа – Мону Лизу – в гости в Национальную галерею Вашингтона. Эта поездка состоялась и стала историческим событием.

Джеки не была красавицей, но ее изысканный французский стиль – женственная прическа, идеально подогнанная по фигуре одежда и романтичные круглые декольте – сделали ее настоящей иконой стиля. Дизайнер Олег Кассини (уроженец Франции) почти полностью создал ее модный гардероб: наряды из розового шелка, кашемировые пальто, яркие платья. Но она также носила и Chanel (в день убийства Кеннеди на ней был розовый костюм от Chanel), Givenchy, Dior, Hermès. Классический стиль Джеки эпохи Белого дома – это юбка-трапеция, рукав три четверти, лайковые перчатки, шапочки-таблетки, ожерелье из трех нитей жемчуга и золотые браслеты с эмалевыми вставками от французского ювелира Жана Шлюмберже. Но больше всего я люблю стиль другого периода ее жизни, когда она жила на Пятой авеню и носила широкие брюки, белые джинсы, свитера под горло, тренчкоты, платок на голове и на лице – неизменные темные очки, которые придавали ей, вопреки ее публичности, некий ареол французской загадочности и тайны.

На протяжении многих лет она успешно проявляла себя во многих сферах жизни: как дипломат, мать, любовница (среди прочих у нее были романы с Уорреном Битти, Полом Ньюманом и Фрэнком Синатрой) и как деловая женщина.

Идеально сочетая продуманную американскую небрежность и французский шарм, она задавала модные тренды и очаровывала весь мир. В детстве я восхищалась этой сильной и благородной женщиной. После смерти Джона она смогла придумать себя заново и начать вторую жизнь с Аристотелем Онассисом, а потом и третью – в качестве редактора в издательствах Viking и Doubleday. Ее жизненный путь был тернист, книга судьбы – полна удивительных глав. Джеки – пример состоявшейся женщины, которая двигалась по жизни, не всегда зная, как поступить правильно, и тем не менее каждый ее шаг был элегантен.

Уверенность, стиль и обаяние не даются по праву рождения даже звездам кино или моды. Чтобы реализовать себя и стать успешной, женщина должна работать над этими качествами. Я прожила в Америке двадцать лет и сумела соединить Париж и Нью-Йорк. И сегодня я хочу поделиться своими наблюдениями о том, чем мы похожи и чем отличаемся друг от друга.

Я выросла в Сесине-Паризе. Это пригород Гренобля на юго-востоке Франции, в часе езды от Лиона, с населением 12 000 человек. Мои родители попали в Гренобль еще детьми: их родители сбежали сюда, мечтая о свободе подальше от воинствующих диктаторов (Муссолини в Италии и Франко в Испании). Пришлось приспосабливаться к жизни вдали от Средиземноморья и полностью менять свои привычки. Здесь, у подножия Французских Альп, мои родители воспитали четырех дочерей. Я была их вторым ребенком.

В моем детстве было много разных красок: светлые волосы матери, уроженки Андалусии, темные глаза отца-сицилийца, розовые щечки моих сестер. Прямо за окном был зимний мир с белыми вершинами горной цепи, разрезавшими чистое синее небо. Весной эта картина меняла цвет на все оттенки зеленого и на фоне сосен и травы, словно конфетти, распускались дикие цветы: фиалки, красные маки, желтые лютики, голубые ирисы. Летом в саду вокруг нашего двухэтажного дома зацветали кусты красных роз, а над привязанными к ветке деревянными качелями распускались свечки конского каштана. В цвету он был розовым, а позже ронял на землю золотисто-коричневые плоды. Осенью листва становилась ярко-оранжевой, а потом, в ноябре, мой мир снова становился спокойным, чистым и белым.

Я была маленькой французской Хайди и чаще бывала на улице, чем сидела дома. Четыре горы – часть горного массива Веркор, который во время Второй мировой войны служил убежищем для групп французского Сопротивления, – были моей огромной детской площадкой.

Каждое воскресенье все наше семейство из шести человек отправлялось на целый день куда-нибудь побродить, en vadrouille. Я надевала джинсы, из которых не выпадала только благодаря широкому кожаному ремню отца, сверху – мужскую рубаху с закатанными рукавами, на ноги – ботинки с шипами, и кое-как подвязывала свои длинные волосы. В дорогу я всегда брала корзинку и нож – на случай, если найду что-нибудь интересное.

Выйдя на тропу, я обгоняла всех и бежала вперед по крутым тропкам к ручьям, где мы охотились на лягушек. Стоило родителям заметить семейство мармотов – жирных горных сурков, – они сразу шикали на меня, но я не выдерживала и визжала от восторга. Зверьки тут же разбегались в разные стороны. Мы поднимались выше в горы, где встречали оленей или серн (помесь козы и антилопы), а то и ястреба в гнезде. Там, где заканчивались деревья, мы находили эдельвейсы – бело-желтые горные цветы, растущие вертикально в трещинах скал.

Любовь к природе всегда поддерживает и оберегает меня. Мои корни уходят так глубоко, что я могу спокойно витать в облаках.

Только став взрослой, я начала понимать, как моя мать своей верой в меня и мягким руководством во многом определила мое будущее. Она всегда была моим маяком. Она научила меня быть любопытной, добывать знания, овладевать навыками. Не пыталась взять верх и никогда не отдавала распоряжений, что мне делать, а что нет. Ее образовательный метод был прост: предложить, не настаивая, направить, бросить семена в землю и подождать, пока они взойдут. Я могу только догадываться, насколько тонко она чувствовала каждую из своих дочерей. Я родилась с интуитивным чувством стиля, но именно благодаря маме – и ее подаркам – я смогла его развить.

1. Глобус. Когда мне исполнилось шесть лет, родители подарили мне на день рождения глобус, а вместе с ним ключи ко всему миру. Я обожала свою семью и нашу жизнь в Гренобле, но глобус волновал меня и дразнил воображение.

Я была помешана на глобусе, его тайны не давали мне покоя. Если это модель нашей планеты, почему мы с нее не падаем? Моя старшая сестра часто повторяла: «Земля круглая», но мне это не помогало. Заметив, насколько меня мучает этот вопрос, мама принесла апельсин и посадила на него муравья, пойманного где-то в саду. Муравей бегал по апельсину и не падал, когда мать поворачивала фрукт в разные стороны. Я взглянула на нее с облегчением. До сих пор помню, как она улыбнулась, когда я наконец поняла суть открытия Галилея и убедилась, что не упаду с поверхности земли. С той секунды я только и делала что мечтала открыть для себя весь земной шар.

Мне так хотелось увидеть неизведанные страны, что я не теряя времени начала приглядываться к миру, который меня окружал, и особенно к тем женщинам, которые были рядом. Они одевались практично, почти небрежно: теплые вязаные шарфы, толстые свитера, удобные брюки и обувь, в которой можно и в магазин сходить, и в горы подняться. Женщины Гренобля носили спортивную, удобную одежду, романтический стиль был им чужд, а может (и скорее всего), они о нем просто ничего не знали. Да и откуда? В Гренобле 70-х гг. не было ни модных магазинов, ни Интернета.

И все-таки некоторые женщины (в том числе и моя мать) пытались выглядеть стильно и женственно, и я начала подмечать: у соседки необычные духи, у кузины – прозрачная блузка, у тети новый макияж. Я радовалась каждой крошечной детали, которая выделяла женщину. Я понятия не имела в то время, что такое сексуальность или соблазнительность, но уже тогда понимала, с какой целью женщины прихорашиваются. Стильных мужчин я тоже подмечала: у одного элегантная шляпа или плащ, у другого более изысканная ткань костюма, у третьего кашемировый шарф. Все эти мелочи были для меня сплошным удовольствием.

Любопытство было способом уйти от действительности, через него я открывала новые двери в бескрайнее воображение. Я знала, что где-то существует большой, стильный город, где женщины умеют выбирать одежду и подчеркивать силуэт, где элегантность ценится выше практичности. Мать рассказывала мне о Париже и часто обещала: «Мы поедем туда. Он тебе понравится. Его история, искусство, музеи». Я отчаянно хотела в Париж, хотела посмотреть, как живут люди, как они одеваются, а после этого – увидеть весь мир. Уже в то время я задумывалась, получится ли у меня создавать одежду для шикарных женщин. Я еще не слышала о профессии модельера. Просто знала, что хочу быть частью того, что называется роскошной жизнью, гламуром. Путь от французской Хайди из Гренобля до les maisons de couture (домов высокой моды) Парижа оказался не прост. Никаких связей с миром моды у меня не было. Я родилась в глуши, и не было ни одной причины, по которой я могла бы войти в стильный мир Парижа. Но я мечтала об этом и была уверена, что у меня все получится.

В раннем детстве я уже понимала, что Гренобль – это всего лишь начало, отправная точка. Даже если человек не рожден в большом городе и на протяжении поколений его семья живет в одном и том же месте, это не значит, что он обязан там застрять до конца жизни. У любого человека есть шанс расширить границы возможного. Когда я рассказала о своем решении заниматься модой и уехать, родные были в отчаянии: «Как же так, у тебя здесь все есть!» Но мне было тесно в Гренобле, воображение толкало меня вперед, подальше от дома, любопытство сжигало, словно огромный костер. Мой глобус заколдовал меня. Он был воротами в огромный мир.