Фрэнни и Зуи - страница 16

[*Боюсь, что здесь уместно эстетическое безобразие примечания. В последующей истории мы непосредственно увидим и услышим всего двух младших из семерых детей. Тем не менее остальные пятеро, пятеро старших, будут с приличной частотой возникать и исчезать по ходу сюжета, словно множество призраков Банко [16]. Посему читателю будет небезынтересно узнать, что в 1955 году старший из детей Глассов, Сеймур, был уже почти семь лет как мертв. Он покончил с собой, отдыхая во Флориде с женой. Будь он жив, в 1955 году ему бы исполнилось тридцать восемь. Следующий за ним по старшинству, Браток, был, согласно терминологии университетского каталога, «писателем-преподавателем» в колледже для девочек в верхней части штата Нью-Йорк. Жил он один, в маленьком домике без электричества и условий для зимовья, примерно в четверти мили от довольно популярной лыжной трассы. Следующая по старшинству, Бука, была замужней матерью троих детей. В ноябре 1955 году она путешествовала по Европе с мужем и всеми тремя детьми. За Букой идут по возрасту близнецы Уолт и Уэйкер. Уолт к тому времени был уже десять с лишком лет как мертв. Он умер от дурацкого взрыва, будучи в рядах оккупационной армии в Японии. Уэйкер, младше брата где-то на двенадцать минут, был католическим священником и в ноябре 1955 года находился в Эквадоре, на некоей иезуитской конференции.]

Реакция общественности на детей часто отличалась горячностью, но теплотой – едва ли. В целом слушатели разделились на два любопытно-неугомонных лагеря: одни считали Глассов несносной кучкой «высокомерных» уродцев, которых следовало утопить или отравить газом при рождении, другие же считали их подлинными малолетними остроумцами и эрудитами необычайного, хотя и незавидного, порядка. Когда я пишу эти строки (1957), есть еще бывшие слушатели «Этого мудрого дитя», которые помнят с прямо-таки поразительной точностью множество отдельных выступлений каждого из семерых детей. В этой группе, редеющей, но все еще странно-сплоченной, бытует единогласное мнение, что из всех детей Глассов старший мальчик, Сеймур, еще в конце двадцатых – начале тридцатых был «наилучшим», наиболее последовательно «положительным». Второе место после Сеймура в ряду слушательских симпатий занимает по преимуществу младший член семьи, Зуи. И поскольку мы испытываем исключительно практический интерес к Зуи, можно добавить, что в качестве бывшего участника «Этого мудрого дитя» он отличается (или превосходит их) одной альманашной особенностью среди своих братьев и сестер. За годы радиовещания все семеро детей попеременно становились легкой добычей всевозможных детских психологов и профессиональных педагогов, проявлявших особый интерес к не по годам развитым детям. В этом отношении, или в этой связи, Зуи, из всех Глассов, невольно являлся самым жадно исследуемым, интервьюируемым и расковыриваемым ребенком. Весьма примечательно, что все эти процедуры (без исключения, насколько мне известно) в очевидно многообразных областях клинической, социальной и газетной психологии обошлись ему недешево, словно бы учреждения, в которых он подвергался исследованиям, в равной мере кишели либо крайне заразными психотравмами, либо просто старомодными микробами. Например, в 1942 году (при неизменном неодобрении двух его старших братьев – оба они в то время служили в армии) одна только научно-исследовательская группа из Бостона пять раз его тестировала по разным поводам. (Большинство из этих сессий он пережил в двенадцатилетнем возрасте, и возможно, что поездки на поезде – общим числом десять – нравились ему, по крайней мере поначалу.) Главной целью этих пяти тестов было, как выяснилось, изолировать и изучить, по возможности, источник не по годам развитого ума и воображения Зуи. Под конец пятого теста подопытного отправили домой в Нью-Йорк, снабдив тремя-четырьмя таблетками аспирина от насморка (в конверте с гравировкой), оказавшегося бронхиальной пневмонией. Недель через шесть, в полдвенадцатого ночи, в доме мистера и миссис Гласс раздался междугородный звонок из Бостона, совершенный по обычному телефону-автомату, съевшему уйму монеток, и анонимный голос – предположительно не имея намерения показаться педантично-шутливым – уведомил родителей Зуи, что их сын в свои двенадцать лет обладал словарным запасом, эквивалентным таковому у Мэри Бэйкер Эдди